(Текст предоставил: Анэс Зарифьян)

Зарифьян Анэс

Перестройкиада

                  Анэс Зарифьян

ПОРТРЕТ НА ФОНЕ ФОНА 
ПЕРЕСТРОЙКИ 

"Хорошо при свете лампы
Книжки милые читать, 
Пересматривать эстампы 
И по клавишам бренчать. 
Щекоча мозги и чувство 
Обаяньем красоты, 
Лить душистый мед искусства
В бездну русской пустоты..."
Саша Чёрный 
"Ламентации"


Неудобство нашей нынешней жизни состоит прежде всего в том, что нам некогда. Некогда было удобно, а вот теперь некогда. Читать и слушать – неко-гда! Сопереживать и сомучиться – тоже! Оглянуться и подумать – да вы что, с ума сошли? Вперед и только вперед! С сияющих вершин, до которых мы так и не дошли, – до не менее сияющих бездн, из которых мы-таки с неослабевающим интересом смотрим на те сия-ющие вершины, до которых так и не дошли. Се ля пере-стройка!
Я никогда не перестану утверждать, что слово "ПЕРЕСТРОЙКА" – гениально. Объяснить? Объясняю!
Открываем словарь русского языка С.И.Ожегова и, не доходя до ничего в нашей жизни не обозначающего словечка "стройка", смотрим "пере...". Боже мой! Сколько же здесь для умного человека возможностей! Как все-таки велик и могуч русский язык! А мы-то, ум-ники, считали, что "перестройка" сеть нечто вполне устоявшееся, пусть не слишком конкретное, но все же довольно устойчивое сочетание. А вот ни черта вы не знаете русского языка, если так думаете. Ибо, к вашему сведению, "пере-" может означать что угодно: не толь-ко, скажем, "направление действия через что- нибудь", но и "повторение действия заново". Не лишь "чрезмер-ность, излишек, преобладание в действии", но и, пред-ставьте, "деление пополам, на части". И уж не столько "взаимность действия", а чаще всею "изменение направленности". Вот так, господа, синьоры, товари-щи, судари читатели! Теперь, надеюсь, понятно, поче-му так неровно течет процесс того, что мы с большой натяжкой называем нашей жизнью. Почему мы то пла-чем от умиления при виде всерасширяющейся гласно-сти, ну, скажем, хотя бы в вопросах секса, то удивляем-ся, отчего это средства массовой информации так оди-озно подходят к освещению вроде бы одного и того же события: одним танки и бэтээры напоминают голубей мира, другим – именно танки и бэтээры! Господи, ну перестройка же: у одних "деление", у других – "направление действия через что-нибудь". Или кого-нибудь...
Понимаю, понимаю, что утомил вас, любезные мои соотечественники. Но что поделаешь, "чрезмер-ность, излишек..." и т.д. – суть свойство текущего мо-мента, тем более, что все прочитанное – лишь ПРЕ-дАМБаУЛА, что в переводе значит либо вводную часть или введение, либо (с итальянского) преддверие закон-ченного действа. Амба!

ФОН

Вы обратили внимание, как ловко я подвожу вас к знакомству с моим героем, еще ни словом о нем не упо-мянув? Конечно, это говорит не только о большом та-ланте, но и, как вы понимаете, о необходимой осто-рожности и бережности, с какой я с ним обхожусь. Сейчас он появится, сейчас. Вот только еще чуть-чуть потерпите – не все ж другим философствовать...
Итак, преамбула после преамбулы перед началом основного действия.
У любого явления есть фон. Иногда – видимый и слышимый (его это явление выставляет напоказ). Чаще же всего – вроде бы и видимый, и слышимый, но далеко не всеми и далеко не близко. Вот так бы я сказал. Так вот, второй вид фона – авторская песня. Да нет, конеч-но, пишут люди и поют. Концертируют и устраивают всякие там фестивали, конкурсы, концерты. Но – фон. Ибо делают все это вроде как бы для себя и себе по-добных. Такая спецэлита без элитарности. И если, ска-жем, рок-музыка стала "чистым" фоном сегодняшнего дня вкупе со стареющими, но по- прежнему широко популярными кумирами "малой" эстрады вчерашнего дня, то та самая песня – фон приглушенный, нелюби-мый тем самым явлением. Больше того, зачастую ме-шающий перестроечным процессам, ибо он – фон – наряду с продажной желтой прессой (ну, там "Комсо-молка" с московским собратом, разные там "Огоньки", "Аргументированные факты", невесть откуда взявшаяся и, конечно же, ужасно необъективная с нормально- официальной точки зрения "Независимая газета") ме-шает самому процессу, лезет не в свое дело, надсмеха-ется над святым и сурьезным. Писали б себе лирику – лютики-цветочки – вот и ладно бы было. Но нет – ле-зуть!

Не скули ж устали, как побитый "фриц"!
Разве это мало: в месяц – пять яиц!
Вот и на колготки вытянул билет!
Плюс – бутылка водки, пачка сигарет...
Все о'кей! Короче, счастье – впереди!
Как контроль рабочий, по земле пройди,
К голому прилавку пробивая путь;
Павлика и Павку вспомнить не забудь...
...Ни души, ни тела; оскудел, раскис;
И вопрос "что делать?" над тобой повис:
Богу ль класть поклоны? Разводить ли кур?
В кулаке – талоны, а в башке – сумбур...

ПОРТРЕТ

То, что вы прочитали выше (я про стихи, конечно), принадлежит народу. Как и все, написанное Анэсом Зарифьяном. Это имя, если вы не близки авторской пссне, для вас, возможно, ничего не означает. И напрасно! На самом деле оно означает поэзию плюс активную жизненную позицию, о необходимости кото-рой так долго говорили большевики. Плюс, конечно, музыку, о необходимости которой большевики ничего не говорили, но у Анэса Зарифьяна она существует в нерушимом союзе со стихами – то есть в виде песен...
Когда году в 85-86 меня пригласили на концерт какого-то барда из Фрунзе, я долго и нудно выспраши-вал: "а кто такой, а почему не знаю, а в каком жанре он пишет, а сколько ему лет, и если уже (тогда) под сорок, то откуда он вообще взялся в нашем дружном, спло-ченном и до боли знакомом коллективе?" А уж когда мне сказали, что он, ко всему прочему, проректор ин-ститута физкультуры, – я замахал руками (что по теле-фону все равно было не видно) и заявил, что – с удо-вольствием, но дикая занятость... обязанности главы семьи и гражданина... опять же, дикая занятость... Ко-роче, в следующий раз. Нет, ну действительно: прорек-тор-физкультурник; амбал, небось; гитара в лапе не помещается, а я – глава семьи и гражданин, к тому же дикая... впрочем, это я уже говорил. Но имя с фамилией запомнились (мнемотехника: Зарифьян – Мирзаян, Анэс – Атос, очень легко запоминается).
Потом был поезд "Москва – Саратов", уносящий в приволжские голодные дали московскую делегацию Всесоюзного фестиваля авторской песни (первого) и примкнувших к ней гостей, добиравшихся транзитом через гостеприимную в ту пору столицу (Господи, как мы жили без талонов и визиток, как все было сложно и примитивно!). Поезд идет, а мы стоим. Стоим в тамбуре и курим. Хорошо стоим, неспешно покуриваем. Хоро-шо! Мой визави (напротив стоял), худенький такой, сутуловатый, ростом меня пониже, что-то мне все рас-сказывал, а я все покуривал – мало ли их, рассказчи-ков... Потом этот, худенький, говорит: давай познако-мимся. Чего, думаю, знакомиться – много вас, знакомя-щихся с незнакомыми в тамбурах. А он говорит: я, го-ворит, Зарифьян. Вот тут-то я и сел... Фигурально, ко-нечно. "Амбал" оказался вполне интеллектуалом и очень даже приятным в общении человеком. А какой он бард – я тогда и понятия не имел, но на всякий случай похвалил – мол, очень интересно все, что я слышал, написано. Это было действительно интересно, потому что не слышал я ничего. Но это так, к слову.
Хороший он бард. Необычный – и не только тем, что, как выяснилось, предпочитает гитаре рояль. Не-предсказуемый. Но творчество его наверняка нравится не всем. Почему – поговорим позже.

Не возвращайтесь ко мне 
ни наяву, ни во сие 
те, с кем сводила любовь. 
Лучше забудьте! – но вновь 
летом, зимой, по весне 
не возвращайтесь ко мне! 
Да и в осеннюю муть 
не порывайтесь взглянуть, 
что изменилось с тех лет. 
Вы не отыщете след 
чувств, разрывающих грудь, – 
только взгрустнете чуть-чуть...

Это – Анэс Зарифьян.

Но сегодня благодарен нашей прессе я: 
Лопнут с зависти любой месье и сэр! 
Ибо самая древнейшая профессия
Не утрачена у нас в СССР! 
...Чуть посверкивая кольцами и пломбами 
И совсем не нарываясь на скандал,
Экс-девицы, став мощнейшими секс-бомбами, 
Подрывают агрессивный капитал. 
Связи тесные, полезные, завидные! 
Не страшны им ни милиция, ни СПИД – 
Чтоб текли в страну товары дефицитные 
Невзирая на иммунодефицит...

И это тоже – Анэс Зарифьян.

Меня трясут: "Ты за кого? 
За белых иль за красных?! 
Увольте! – тягостней всего 
Психоз вождишек разных.

Своим умом живу давно, 
Не древко чту, а Древо. 
А дураков везде полно – 
И справа есть, и слева...

И это тоже, как вы, наверно... – точно, Зарифьян.
Так что он, кто он – лирик, сатирик, юморист, по-литолог? Да проще все, проще: что болит, о том он и говорит. Причем рискованно шутить Анэс Гургенович начал еще в ту пору, когда это было... как бы помягче... не свойственно советскому человеку. Золотые студен-ческие годы провел он в стенах медицинского институ-та в славном городе Пишпеке... впрочем, за двадцать лет до рождения Зарифьяна, в 1926-м, город переиме-новали во Фрунзе, чтобы теперь вернуть исконно-кыргызское Бишкек. Уроженец этого симпатичного Пишпека-Фрунзе-Бишкека, Анэс относится к русско-язычному населению, к тому же и национальность у него довольно спорная, как сам он говорит, – "полу-кровка":

Да я и сам порой в смятении: 
Каких корней? Каких кровей? 
Наполовину – сын Армении, 
На долю равную – еврей. 
Но каждой кровной половиною, 
Куда б судьба ни занесла, 
Тянусь я к Азии с повинною, 
Где вся-то жизнь моя прошла. 
У сердца нет национальности – 
И Бог с ней, с пятою графой! 
В тисках обыденной реальности 
Спасаюсь певчею строфой. 
Бежит по жилам смесь гремучая, 
С которой мало кто знаком. 
А по ночам себя я мучаю 
Бессмертным русским языком.

Но вернемся к нашим институтам. Медики шутили в своем КВН, потом – в своем студенческом театре. Потом не шутили – разбрелись выполнять клятву Гип-пократа. Зарифьян выполнял ее сначала в аспиранту-ре, затем, после защиты кандидатской, преподавал фи-зиологию на соответствующей кафедре Кыргызского мединститута, а уж потом партия и правительство вы-соко оценили его труд, направив в институт физкульту-ры. Проректором по научной работе. Поэтому, когда он приезжает в Москву или когда я бываю во Фрунзе (пардон, Бишкеке), мы очень мило беседуем на высокие научные темы – как он выбивает деньги, приборы, тре-нажеры и все остальное – по научной части. Такова проректорская жизнь! Казалось бы, ну на черта –тебе, профессору, серьезному и уважаемому в городе чело-веку, – какие-то стихи... еще того хуже – песни... Можно подумать, что для вступления в Союз писателей! Мож-но подумать и это – тем более, он туда вступил-таки (4 книжки за 7 лет – нормально!) Но зачем ему Союз пи-сателей, если он, как выяснилось, даже не помнит, сколько платит членских взносов, а так как иными льготами отнюдь не избалован, то – зачем?

Все пока, пока, пока – 
не на долгие века: 
это солнце, 
это небо,
эти, в дымке, облака. 
Все пока, пока, пока: 
друга верная рука 
и другая,
               дорогая 
до изгиба ноготка! 
Все пока, пока, пока: 
вдохновенье ли, тоска, 
обретенья, неудачи, 
дум угрюмые войска. 
...А поскольку все – пока, 
и тропинка коротка, 
остается – улыбаться, 
остается – не сдаваться 
и самим собой остаться 
до последнего звонка...

Может, поэтому?..
Честно говоря, меня сначала сильно раздражала его "правильность", некое поэтическое дон-кихотство. Попробую объяснить во избежание недоразумений. Вот говорит поэт: "в каждом из нас есть собственный Бог, имя которому – Совесть". Да, все правильно! Или создает поэт парафразы на тему, скажем, "свято место пусто не бывает" или "стену лбом не пробьешь". И здесь все правильно! Но – поэзия не терпит категорич-ности в оценке, песня – тем более. Однако поэт про-должает настаивать на своем – и ты, вроде, то ли при-выкаешь, то ли соглашаешься. Это я и называю поэти-ческим донкихотством, впрочем, термин может быть другим. Если вам по душе придется творчество моего героя, попробуйте поразмышлять на эту тему в пере-рывах между собственными проблемами. Я же готов подтвердить, что все это происходит из-за личности самого автора – он такой, и только такой, как и его стихи. Фальши – нет, конъюнктуры – минимум (если не называть конъюнктурой "злобу дня").

Видать, не слабо укрепляли мы Ирак.
Теперь Ирак – источник кризисов и драк.
Грозит химической отравой: "Я те дам!"
наш бывший выкормыш, дружок Хусейн Саддам.
...Видать, напрасно ублажали мы Ирак.
Скажи, Держава,
кто твой друг, а кто твой враг?
И тут не надобно особого ума,
чтоб догадаться, кем же ты была сама?

Так легко было бы отнести это к конъюнктуре, ес-ли б не даты – написано летом 1990-го, а не в январе 91-го. Просто у него это болело уже тогда, и родилось – предвидение... или просто логика событий? Он вот сейчас жалуется, что плохо пишутся песни – все боль-ше появляется произведений "соцреализма". А для него это естественно – таким видится мир. Я пишу столь въедливо, чтобы вы вместе со мной могли лучше разо-браться в характере и в образе мышления Анэса За-рифьяна. Если же это для вас не столь занятная мате-рия, не стесняйтесь, читайте о других, выбирайте – у нас, слава Богу, плюрализм.
Мы с ним одногодки, с Анэсом. И оба – осенние. Правда, я старше его на месяц и десять дней. Так что по праву старшего могу и попенять на то, что все меньше лирики в его нынешнем творчестве. Давайте вместе попеняем: Ай-я-яй!
А с другой стороны – ему интересней и важней сейчас писать о другом.

Прощайте, добрый славный Дон Кихот 
с лицом по-детски мудрым, беззащитным. 
Теперь Вас все признают дальновидным – 
друзья, враги, парламент ли, народ. 
Во всех газетах разом помянут 
о физике, о бомбе водородной. 
А лучше бы – о жизни благородной, 
до смертных, болью взорванных минут. 
...Лишенный звезд, ушли Вы в те миры, 
где звезды не на лацканах мерцают, 
где душу за любовь не порицают 
и правду не кладут под топоры.
Осталось молча голову склонить 
да дальше жить – достойно, без боязни.
Вы были против смертной, знаю, казни, 
но нам себя – казнить, казнить, казнить...

Вы поняли, что это – памяти Андрея Дмитриевича Сахарова. Но в этом – в совестливости, в понимании частички собственной вины – и сам автор.
Вот, правильное я нашел слово – совестливость! Ею Анэс Зарифьян наделен в достаточной мере. Как и любой нормальный человек, если поэта можно назвать нормальным. Наверное, из-за совестливости и влезает он в политическую борьбу (по мере своих демократи-ческих сил), стараясь прикрыть собой человека – того самого, "простого", неважно какой национальности, религии, убежденности. Оружие-то у него до смешного мирное – стихи да песни, да и оружие ли это?
...Сюрреалистический какой-то получается у меня портрет. Неровные мазки, странные краски, сложные переплетения сюжета и разорванность мышления. Но ведь портрет-то, не забывайте, на фоне фона – а это что-нибудь да значит.
Последние мазки! Последнее "прости" моему ге-рою! Итак, с одной стороны вполне благополучный и даже преуспевающий ученый, с другой – мятущийся, самоироничный, неудовлетворенный собой поэт-бард. Переплетение лирики и сатиры, дон-кихотства и язви-тельности. "В переулках притихли прохожие. За окном и па сердце – гроза. Боже мой! До чего же хорошие у тебя глаза!" – "Возможно, бюрократия падет, воз-можно, власть к Советам перейдет. А вдруг играют с нами в дурака и воцарится жесткая рука?" Как все это в нем уживается столь мирно (но не постоянно) – не знает никто, в том числе и сам Анэс. Разбираться при-дется нам с вами, если, конечно, возникнет такое жела-ние. Предварительно рекомендую прочитать четыре его поэтических книжки  и прослушать пластинку  с его песнями. А пока в мой портрет вносит самый по-следний штрих тот, кто на портрете изображен: к вам обращается своей новой книгой Анэс Зарифьян. Я умы-ваю руки...


Игорь Михалёв, 
бард, журналист


Какая масть пошла в Апреле! 
Вы вспомните, друзья мои, – 
О Перестройке вмиг запели 
И вóроны, и соловьи.
На гласности вольготном пире 
Сидел я, предан немоте: 
Что толку в бардовской сатире? 
У прессы ль ковылять в хвосте?! 
Но демократии волна 
Не обошлась без мутной пены. 
И зазвучала постепенно 
Былой иронии струна...

* * *

Кто их знает, – виноват проект 
Иль была халтура слишком бойкою? 
Не успели завершить "объект", 
Как пришлось заняться перестройкою.

"Предстоят великие дела! 
В прежней хате было б не до смеха нам: 
Стены кривы, кровля протекла, 
Да и крыша, в сущности, поехала... 
Но фундамент должно уберечь, 
А не рушить варварскими лапами!" – 
Вот такую выдал миру речь 
Архитектор , окружась прорабами.

И народ внимал остолбенев, 
На лету пытаясь мысль усваивать: 
Что же мы построили за хлев, 
Если всё придется перестраивать?!

1986 – 1990 гг.

газ. "Комсомолец Киргизии" 
5 декабря 1990 г.

 
* * *

Не впервые такое случается – 
На круги́ своя Мир возвращается. 
Рано, поздно ли, прежде беспечные, 
Открываем мы истины вечные.

Было в прошлом немало хренового... 
А теперь – столько свежего, нового! 
Все очухались, как по наитию, 
Эпохальные сделав открытия:

Что грешно день-деньской гонять лодыря, 
Что срамно напиваться до одури, 
Пресмыкаться пред злом титулованным, 
Похваляться и жить наворованным;

Что (а ну, гордо голову вскиньте-ка!) 
Человек – не подобие винтика, 
И превыше ползучей практичности 
Вольность, Честь и Достоинство Лично-сти;

Что возможна своя точка зрения, 
А не только единое мнение, 
Подкрепленное рукоподнятием – 
Нашим самым любимым занятием;

Что смешно избирать свышеизбранных, 
Что вольно почитать и непризнанных; 
Ну а вера была обесценена, 
И не все гениально у Ленина.

Вдруг прозрев, оценили Высоцкого, 
Заодно уж – изгнанника Бродского, 
Пильняка, Пастернака, Набокова, 
Воздавая теперь Богу – Богово.

Диссидентам дают индульгенцию; 
Недобитую интеллигенцию 
Именуют надеждой народною,
А не жалкой прослойкой безродною.
Новь за новью стремглав открывается! 
В "Правде"  правда впервой появляется. 
Телеоко прозрело и – рады мы! – 
Озаряет нас острыми "Взглядами" .

А в душе все ж неверье суровое 
И – на донце – сомнение талое,
Потому что слепящее новое – 
Это зря позабытое старое.

1986 – 1988 гг.

газ. "Комсомолец Киргизии"
6 июня 1990 г.




 
КОМИССИОННЫЕ СТРАДАНИЯ*

Выполняя праведные миссии,
ищут-рыщут грозные комиссии.
              И вы, и мы
в самой гуще этой кутерьмы.

Раздается свыше вызов грозненький!
Через час вручаются вопросники.
               И мы, и вы
знаем, что вопросы не новы.

Но, склонясь услужливыми клерками,
мчимся с перекрестными проверками:
            вы – к нам, мы – к вам.
А не то дадут по головам!

На своей работе дел по темечко!
Так зачем бездарно тратить времечко?!
                   У нас, у вас
есть надежный выход про запас!

Упростив друг другу ситуацию,
о себе подкинем информацию
         мы – вам, вы – нам,
приспособясь к странным временам.

Будут в справках все абзацы гладкими,
а в конце чуть-чуть про недостатки мы
                    ввернем, но так,
чтоб не вызвать мстительных атак.

Друг на друга просто не надышимся!
Как послы державные, распишемся:
            вы – там, мы – тут.
Это ж дело нескольких минут!
Не открыв ни краешка Америки,
сто страниц, отстуканных на "Эрике",
                   снесем туда,
где кипит бумажная страда.

Не с того ль дела вокруг неважные,
что в почете сведенья бумажные,
             а жизнь, она
за бумагой вовсе не видна...


Июль 1985 г.




 
ГОРЬКАЯ ПРОВАЛЬНАЯ ПЕСНЯ,
или Исповедь про вал 

Это не девятый вал,
Что художник рисовал .
Катит мутная волна – 
Захлебнулась вся страна!

Раньше, вправду, было мало
И продуктов, и металла,
И обувки не хватало – 
Как народ ни бедовал!
Вот на этих-то невзгодах,
На мучительных заботах
Стал вздыматься год от года
Пресловутый серый вал.

Это не девятый вал.
Мир такого не знавал!
Океанского сильней
И цунами пострашней!

Уж давно привычным стало
Все оценивать по валу:
Мебель, фрукты, одеяла,
Обувь, гвозди и стихи...
Заграницу перегнали
И по туфлям, и по стали,
Хоть когда-то начинали
С молотка и от сохи.

Это не девятый вал.
Наш – сбивает наповал!
Миллионы утюгов
Прут, как танки на врагов. 

Понеслись товары валом!
Оглядись – всего навалом:
Горы черного металла
И зеленых огурцов.
Но железо хрупковато,
Огурцы пусты, как вата,
А одежда тускловата
И для скромных мертвецов.

Это не девятый вал.
Тот лишь снасти оборвал,
А от нашего – беда! – 
На плаву трещат борта.

По прилавкам и в подвалах
Необъятные завалы
Барахла, что план давало,
А сейчас лежит в пыли:
Телевизоров с подвохом
И штанов, которых чохом
Мы на целую эпоху –
Тяп да ляп – произвели.

Это не девятый вал.
Сколько лет он растлевал
Нашу щедрую страну
И тянул ее ко дну!

Ширпотреб давался валом,
И культура не зевала:
Чушь и серость издавала
Миллионным тиражом.
Сорный вал макулатуры,
Теле-радиохалтуры
По законам конъюнктуры
Полз чудовищным ужом!

Это не девятый вал.
Сколько жил он надорвал!
Сколько нам нанес потерь!
Поумнеем ли теперь?


Неужели, как бывало,
Не откажемся от вала,
От абсурдного аврала,
Заводящего в тупик?

Неужели те, кто выше,
Кто сейчас законы пишет,
Так вовек и не услышат
Всенародный горький крик:

Если мы не сдержим вал,
То грозит такой провал,
Что придется до нуля
Сбросить скорость корабля!


Апрель 1986 г.

 
СИЛКОМ – ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ?!
(Песенка про "добровольные" общества)

Как вспомню годы школьные,
Всплывают, словно в сказке,
Порывы добровольные,
Почетные повязки.
Что "ашники", что "бэшники",
Не требуя награды,
Вступали в "дээндэшники" 
И в прочие отряды.

Мне эти годы грезятся!
Дружили мы – чего там! – 
С "Крестом и полумесяцем",
И с Армией, и с Флотом.
Те взносы наши дружные
Не ощущались штрафом.
Считалось: дело нужное – 
Поддержка ДОСААФа!

Увы, от грез ребяческих
Душа освободилась.
Ведь уйма Обществ всяческих
На свете расплодилась:
Пожарников, любителей
То книги, то пушнины,
Лесов и рек спасителей
И узников машины.

Мир полон переменами,
Но глупости нетленны.
Мы были просто членами,
А нынче – многочлены!
Горящих, утопающих
Ни разу не спасали,
Но всюду нас, товарищи,
Без спросу записали!
Коль марки разноцветные
Пересчитать на души,
То полчища несметные
Должны мы обнаружить
Охотников и книжников,
Входящих в сотни клубов,
Истории сподвижников
И автомотолюбов!

Ни имени, ни отчества
Никто у вас не спросит,
Хоть каждый в эти Общества
Свои копейки вносит,
Что молча вычитаются
Из тающей зарплаты.
На них-то и питаются
Чудовищные штаты!

Всё больше рек меление,
Всё пуще церкви рушат...
Но ширятся Правления,
Которые не тушат,
Машин не ремонтируют,
Лесов не охраняют – 
На нас паразитируют
И нами ж погоняют!

Идеи благородные
Доводят до абсурда!
В краю, где степь безводная,
А в ней маячит юрта,
Где исстари не видели
Ни паводка, ни брода,
Охвачены все жители
Заботами ОСВОДа .

Природа охраняется
Начальством из столицы,
Где лоси не слоняются
И не щебечут птицы.
А общество пожарное,
По улице такой-то,
Бумаги циркулярные
Строчит, как из брандспойта!
Опять, глядите, новшество:
Показывая резвость,
Записывают в Общество
Сплошной борьбы за трезвость.
Ни денежки сдающие
(Да разве ж не обидно?) – 
Сплошь трезвые, непьющие;
Лишь алкашей не видно!

Мы в это "добровольное"
Всей кафедрой вступили.
Мы здравицы застольные
В сердцах провозгласили.
По маленькой, по чуточке
Плеснув в мензурки спирта,
Под хохмы-прибауточки
Нашли доцента Шпирта.

И за учебным столиком
Прочтя ему морали,
Все дружно алкоголиком
Несчастного избрали:
Ведь он, бедняга, – язвенник,
Ревнитель простокваши,
И смотрит неприязненно
На сабантуи наши.

"Абсурд! – вы снова скажете, – 
Тут трезвенник сопьется!"
А как, друзья, прикажете
С казенщиной бороться?!
Мы ценим квас и чтим Указ ,
Но думаем до боли:
Куда еще запишут нас
Силком – по доброй воле?!

Апрель 1986 г.
ж-л. "Литературный Киргизстан"
№ 9, сентябрь 1987 г.
 
МАРШ ПСЕВДОКОЛЛЕКТИВИСТА

Привык смотреть на мир я взглядом чистым,
Сливаться с ним душой и естеством.
Я с малых лет взращен коллективистом
И в две ноги шагаю с большинством!

Как это просто!
Как это славно!
Не выше ростом
и не ниже – 
все на равных.
Кричу, когда
предложено кричать.
Молчу, когда
положено молчать.

Ни разу в бок меня не заносило.
Иду, как все, не нарушая ряд.
Ведь коллектив – решающая сила!
О том всегда с трибуны говорят.

Звучит не глупо!
Запомни живо:
любая группа
носит званье коллектива.
А коллектив
(не слушай крикунов)
и был и есть
основа всех основ!

У нас в КБ  совместно мы решаем
любой кроссворд – учитесь, новички!
Н никогда друг другу не мешаем
баклуши бить и всем втирать очки.

Вот так-то дружно
дымим и вяжем.
Но если нужно,
то костьми своими ляжем

за вечный дым,
за чудо-кружева,
за наши кровные
верховные права!

Вот год назад пришел один ретивый,
из тех, кому есть дело до всего.
Так за прямой откол от коллектива
мы коллективно скушали его,

Ну, если честно, – 
не с маслом съели,
а все совместно
написали и напели,
что этот тип
черней, чем негатив,
и портит наш
здоровый коллектив.

Теперь он сыт идеями своими ж!
Едва сбежал от шишек, тумаков.
Ведь коллектив не выгонишь, не снимешь,
а одного-то – пара пустяков!

Прижмем – и точка!
Найдем управу!
Ведь одиночка
отродясь не будет правым
А коллектив
(раскройте-ка Устав)
всегда, во всем
и неизбежно прав!

КБ сильно житейскою наукой – 
других наук, хоть режь, не признаём!
Все круговою связаны порукой
и на поруки ближнего возьмем.

Пускай проверки
по строгой мерке,
но, слава богу,
мы не западные клерки!

Мы – коллектив!
Ты нос сюда не суй!
А хочешь жить,
так вместе голосуй!

Свои права усвоили мы крепко.
За нами – тыл: и кодекс, и профком.
И не мечтай нас выдернуть, как репку,
и не пугай весенним сквозняком.

За всё святое,
за эти блага
взовьется роем
наша пыльная шарага...
(тьфу, извини
за грубый примитив) – 
наш боевой
сплоченный коллектив!!!

Апрель 1986 г.
газ. "Комсомолец Киргизии"
9 августа 1989 г.
 
ПРОТИВОБОРЧЕСКАЯ НЕСТРОЕВАЯ

"...и вся-то наша жизнь есть борьба!"
Из песни "Мы – красные кавалеристы..."

"Вставай, проклятьем заклеймён-ный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой идти готов!"
Из коммунистического гимна
"Интернационал"

"Вихри враждебные веют над нами,
Тёмные силы нас злобно гнетут.
В бой роковой мы вступили с врага-ми,
Нас ещё

Но мы поднимем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело".
Из песни "Мы – красные кавалеристы..."

"...и вся-то наша жизнь есть борьба!"
Из песни "Мы – красные кавалеристы..."

Вся наша жизнь – борьба!
Вся наша жизнь – борьба!
Зовет, зовет, зовет
незримая труба.
Закушена губа.
Прищурены глаза.
Вся наша жизнь – борьба,
то – "против", а то – "за".

За торжество идей,
за пятилетний план,
за счастье всех людей
и за Афганистан.
Никто нас не затмил
в боях за чернозем,
а главное – за мир
да в мире чтобы всём!

А против мы чего?
А против мы войны!
Поэтому – ого
как вооружены!
Чтоб ядерный шантаж
не смел грозить стране,
ракетоносец наш
на запасной волне.

И против СПИДа – мы,
апартеида – мы,
алкоголизма – мы 
и сионизма – мы.
Покой лишь снится нам:
то сдуру строим БАМ ,
то – миллионы в дым! –
к Чернобылю летим .
Вся наша жизнь – борьба!
Вся наша жизнь – борьба:
не плавка, так косьба,
не сев, так молотьба.
Даешь не просто труд –
соревнование!
Учеба ж, коль не врут, –
борьба за знания.

Марш-марш, вперед-вперед,
под тяжестью знамен.
Неужто наш народ
и вправду заклеймен?!
Давно весь род людской
промчался мимо.
Лишь мы шагаем в бой
неудержимо!

Но коль вся жизнь в борьбе,
в борьбе и там и тут,
то по какой тропе
нас к счастию ведут?
Ведь семьдесят уж лет
(какая-то напасть!)
идет (а с кем – секрет!)
борьба за нашу Власть.

Уже Антанты нет
и белой банды нет,
оппортунистов нет
и уклонистов нет...
А мы всё ищем бурь,
им подставляем лбы.
Потом ведем борьбу
с итогами борьбы!

Всё дóбыто борьбой,
всё нажито борьбой:
и мяса шмат любой,
и кафель голубой .
Чтоб нужное достать,
нельзя нам без атак.
Всё штурмом надо брать,
как Зимний и Рейхстаг:


И почту, и вокзал,
и банк, и телеграф...
Куда б ты ни влезал
нужон бойцовский нрав,
чтоб отстоять свои
широкие права.
И вот идут бои – 
ведь позади Москва! 


А стало быть, борьбу,
а стало быть, борьбу
должны мы принимать
как гордую судьбу,
как воздух наших дней,
священную мораль,
и закаляться в ней,
как закалялась сталь! 


Ну что ж, еще разок
затянем пояса
в борьбе не за кусок – 
за добрые глаза.
Ведь как благую весть
мы приняли с тобой,
что перестройка – есть
решительный наш бой!
Вся наша жизнь – борьба!
Вся наша жизнь – борьба...
Легко ли из себя
выдавливать раба ?
Заране не божись – 
уродливы горбы.
Начнем борьбу за жизнь
без боя, без борьбы.

Январь 1989 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
6 июня 1990 г.
 
В ЗАЩИТУ КЛАССИКА
(Речь марксиста-ортодокса
в духе злого парадокса)

"Учение Маркса всесильно,
потому что оно верно".
В.И. Ленин

Да что мы цепенеем, словно кролики,
Пред идеологическим удавом?!
Давно зашли уж шарики за ролики,
Доверия ни к левым нет, ни к правым.
Воскликнул же в порыве откровенности
Айтматов средь парламентского зала,
Что социалистические ценности
Встречаются лишь в странах капитала !

Крамольное такое заявление
У депутатов вызвало досаду.
И в Марксе все запутались, и в Ленине,
Пока однажды в пятницу по "Взгляду" ,
Разделавшись с идейной пуповиною
И с губ сорвав тугое полотенце,
Андреев С. (прошу не путать с Ниною!) 
Не намекнул о классе управленцев.

Попову  и Шмелеву мы обязаны
Анализом уродливой Системы.
Карякиным слова такие сказаны,
Что дрогнули в Колонном зале стены!

Ползет гадюка-правда прямо в руки нам,
Шипит уже у самого порога...
А кто читал статьи Андрея Нуйкина,
Тот должен был прозреть хотя б немного!

Воистину, марксизм – ученье верное!
Воистину, оно не устарело.
Поэтому, ребята, – дело скверное,
Хреновое, скажу вам больше, дело!
Ведь выводы такие получаются,
Коль не кваснеть в болотном догматизме:
Они там к Коммунизму продвигаются,
А мы гнием при империализме!

Судите сами: где эксплуатация?
Где вверх ползут и цены и налоги?
А где опасней милитаризация,
Военные мощны, как носороги?
Где даже крыши нет у населения,
А уж земли, заводов – и подавно?
Лишь новые масштабы ограбления
Властями утверждаются исправно.

Вы скажете: "Тут логика кончается.
А Нуйкин ваш – известный провокатор.
Коль собственности частной не встречается,
Так кто ж тогда злодей-эксплуататор?!"
Понятно, почему такой вопрос возник.
Но в том-то, брат, Истории коварство,
Чтo есть у нас всесильный частный собственник:
Любимое, родное Государство.

Все эти суперспруты с их отродьями,
Сплоченная навек номенклатура,
Заводами владеют и угодьями.
У них, как говорят, губа не дура.
Смешно о Перестройке петь элегии,
Красивыми речами утешаться,
Когда за власть свою и привилегии
Верхи готовы яростно сражаться.
За ними – КГБ, суды, милиция
И золотопогонная дружина.
Похоже, перестройка – репетиция.
Раскрутится гигантская пружина!
Годок-другой, и ярость станет массовой,
Как некогда стряслось, во время оно.
Всё кончится опять борьбою классовой,
Булыжником в ручищах Гегемона.

Ведь посмотри: не в Штатах, не в Италии
И даже не в отсталом Гондурасе
Отчаянно бастуют пролетарии –
А в Воркуте, Донецке и Кузбассе.
И если рай земной совсем не там, a тут,
Где власть как-будто отдана Советам,
То почему свои от нас туда бегут,
А к нам – один Локшин , и тот "с приветом"?

Так кто ж поверит лозунгу туманному,
Зовущему в начертанные дали:
"К социализму двигаться гуманному!",
Когда мы и простого не видали?
И под конец я речь хочу свести к тому,
Что Перестройка вряд ли будет нежной,
Что выйдет все по Карлу бородатому:
Ведь смерть капитализма неизбежна!!!

Август 1990 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.
 
НАРОДОВОЛЬЧЕСКАЯ

"Глас народа – глас Божий".
Пословица

"Вихри враждебные веют над нами,
Тёмные силы нас злобно гнетут".
"Варшавянка"

"В нашей стране сложилась новая
историческая общность – советский
народ".
Из партийно-пропаган-
дистского арсенала

Сам черт уже не разберет,
куда шагает наш Народ
в привычном ритме ''шаг вперед
и два назад".
Идя победно и коммунизм
чрез "развитой социализм",
обрел, проститe, плюрализм –
чему и рад!

Сильней, чем пьяницу того,
кидало в стороны его.
Но удивительней всего,
что сквозь года
он, кем ни попадя ведом,
с маршрутом вовсе не знаком,
шел "верным ленинским путем" –
да вот куда?

Сам черт уже не разберет,
чего потребует Народ,
кого героем назовет,
кого – врагом.
Случалось, выкажет приязнь,
а часом позже шлет на казнь.
Не оттого ль кровобоязнь
царит кругом?

Всяк умник был ему не мил.
Он чуждых гениев громил.
А сколько книжек заклеймил,
не прочитав!


Грозил Америку догнать 
и цены требовал поднять,
а диссидентов – изгонять,
лишая прав.

Сам черт уже не разберет,
кому помехой наш Народ,
и что за сила нас гнетет
уж столько лет?
Когда ж придет благая весть,
что воля есть и мыло есть,
и прочих радостей не счесть –
а горя нет?!

Всегда нам кто-то жить мешал:
то внешний ворог угрожал,
то скрытый недруг обнажал
звериный лик!
Культ поперек дороги лег,
волюнтаризм шарахнул в бок,
а там застой совсем подсек,
загнав в тупик.

Сам черт уже не разберет,
кто говорил за наш Народ,
зажав ему надежно рот
(мол, темен, глуп):
усатый идол в сапогах ,
любитель вышитых рубах ,
бровастый гусь при орденах 
и – полутруп .

Всe знали, что ему нужней
для укрепления корней, – 
чтоб рос послушней и верней
под звонку медь;
как должен думать, сеять, жать,
и одобрять, и выражать...
Народ народу возражать
не станет ведь.

Сам черт уже не разберет,
а что такое наш Народ?
Опять замшелый бутерброд
с прослойкой меж 
рабочим классом боевым,
крестьянством славным, трудовым?
Куда ж деваться остальным? – 
Рвать за рубеж?

А пресловутый аппарат?
А те, кому сам черт не брат,
кто за "колючкою" сидят
который год?
А разъяренная толпа?
А пьяный нищий у столба?
А у кого своя тропа,
они – Народ?

И если все таки Народ
не лживый миф, не жалкий сброд,
и если к свету разворот
пошел страны,
то не пора ль хотя бы раз
верхам услышать Божий глас,
в ком думы личности любой
отражены?

Чтоб каждый вправе был решить,
куда шагать, как дальше жить,
какому делу послужить – 
не за живот.
Чтоб ни тиран, ни лжепророк,
ни временщик, ни демагог
народа именем не мог
дурить Народ,
купить Народ,
губить Народ.

Ноябрь 1989 г. – январь 1990 г.
газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.
газ. "Свободные горы"
8 августа 1991 г.

 
ПЕСЕНКА ПРО НАС


Уж такие мы, советские, – 
Люди грубые, не светские,
На валюту не богатые,
Жизнью мятые и клятые,
Бестолковые, никчемные – 
Существа, короче, темные.

По цивильным меркам – нищие,
Не закормленные пищею;
Сталинизмом зараженные – 
Поголовно прокаженные,
Что тайфуном эмиграции
Смоют мир цивилизации.

В лютых войнах победившие – 
Чем себя и загубившие;
Знатоки в телах космических – 
Дураки в делах практических;
Стукачи да алкоголики,
Сплошь – подопытные кролики.

Пьем и бьем – ну просто бешено!
А кровей нас понамешано!
Поучая человечество,
Испоганили Отечество
И теперь, без покаяния,
Жалко клянчим подаяния.

Наше прошлое – ужасное,
А грядущее – неясное.
Все, чем хвастались, - оплевано
Остальное – разворовано.
Так и ползаем в безверии
По развалинам Империи.

Вот такие мы, советские, - 
Не грызем орешки грецкие,
Не хватает даже чая нам,
Но смеемся мы отчаянно!

Ибо лишь земля советская
Породить могла Жванецкого,
Окуджаву и Высоцкого,
Солженицына и Бродского,
Также Гроссмана Василия... – 
Пробивавших лед насилия,
Неугодных, даже изгнанных,
А теперь стыдливо признанных.

Жизнь не красят полки голые.
Но явились светлы головы – 
Невеликое, да воинство,
Сохранившее достоинство.
И над хáосом зажглась свеча,
Вечная, Андрея Дмитрича!

Стало быть, не все пропащие –
Есть алмазы настоящие!
Стало быть, – судьбой отмеряно –
И для нас не все потеряно!
Не напрасны ни страдания,
Ни неловкие старания!

Ну а язвы зарубцуются...
(Нынче ими зря красуются).
Ну а свет в душе останется!
(Внукам-правнукам достанется).
Потому что мы, советские,
Странно верим в сказки детские.


5 января 1991 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
23 января 1991 г.

"УЧИМСЯ ДЕМОКРАТИИ"*


Не с первых ли мгновений Революции,
Не в каждой ли повторной Конституции
Провозглашали мы все энергичнее,
Что в мире нет страны демократичнее?
Лет семьдесят о том везде долдонили,
Покуда, наконец, чего-то поняли,
Поднаторели в мате да в истмате – и
Решили вдруг учиться демократии.

"Демократия! Демократия!" – 
Подхватила, как хор, партократия.

Ну надо же, дождались указания!
И – развернулась шумная компания,
На каждом поле, каждом предприятии:
"А ну-те-ка, учитесь демократии!"
Хоть с Горбачева книжками подмышками
Мы выглядели сплошь приготовишками,
Буржуи проявили к нам симпатии:
"Поможем подучиться демократии!"

Демократия, демократия!
Начинаем всем миром занятия...

Да тут учителя-преподаватели
С учащимися явно не поладили:
К чему такая, мол, активизация?! – 
У нас пока лишь демократизация.
И сразу заниматься стали с массами,
В нос тыкать не указками – Указами.
Hа лицах – глухота, глаза – суровые:
"Кончайте настроенья митинговые!"

Демократия – демократией,
Но не пробуй шутить с бюрократией!


А вслед тебе и выборы нагрянули.
Как только на Закон  поближе глянули,
В душе возникла прежняя апатия:
Неужто это, братцы, демократия?!
Одних из списков вывели заранее,
Других пришибло местное собрание.
Общественные лишь организации
Вкусили сладость демократизации!

Демократия, демократия...
Сто на сто – только первая стадия .

И вот уже открытие парламента:
Ни счетного устройства, ни регламента...
К трибуне не пробиться всем желающим,
И большинство осталось подавляющим:
Сперва молчит, потом ногами топает,
А тем, кто не по нраву, бурно хлопает (?) ,
Но поясняют нам в прямой трансляции:
Всё это – признак демократизации.

Демократия наша темная...
Дипломатия костоломная...

Массовка твердолобых дружно ахала:
"Позор вам, гражданин-товарищ Сахаров!
Оставьте ваши штучки диссидентские – 
Здесь выборы проходят президентские!
Какие там еще альтернативные?!
Нашлись же претенденты дефективные!
Расширим Горбачева полномочия,
Хоть он Генсек, и прочая, и прочая..."

Демократия, демократия...
Поздравления, рукопожатия...

А академик носится с задачею:
"Когда займемся Власти передачею?"
(Беспомощность в руках, улыбка детская).
Далась ему, поди ж ты, Власть Советская!
Таких чудес в России и не видели
С момента, как ворота взяли в Питере.
Затея "власть отдать" – совсем пропащая:
Не знамя же она переходящее!

Демократия, демократия – 
Веселись, аппаратная братия!

Вдруг страсти разгорелись коммунальные – 
Пошли вопросы межнациональные:
Армянские, нагорно-карабахские,
Грузинские, эстонские, казахские...
Всё плавилось, бурлило, словно в кратере.
Ну о какой тут думать демократии
При мордобое в стенах общежития?!
Плюс – взрыв , а вслед – ферганские события .

Демократия, демография...
То ли строй виноват, то ли мафия?

И всё ж недаром времечко потратили:
Стал съезд "ба-альшим уроком демократии".
Знать, декабристы разбудили Герцена,
Чтоб мы в Совет с трудом впихнули Ельцина;
Чтоб по любой проблеме и коллизии
Плодили многолюдные комиссии
И сочиняли горе-резолюции
В контексте престарелой Конституции.

Демократия, демагогия...
Жаль, коль в том разобрались немногия.

Вот так-то, вопреки природе, мучимся;
Вот так-то, через пень-колоду, учимся
В спецшколе по строительству грядущего
Для контингента, вечно отстающего.


Когда недопустимо многоцветие,
Когда какое уж десятилетие
Свобода, Честь и Совесть – всё в изъятии,
Возможно ль обучиться демократии?!

Демократия, демократия...
Не начать ли с Христова распятия?


Июнь – август 1989 г.
газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.
 
ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ

Чем славен Год Змеиный? – 
Крушением доктрины 
Нелепой и бездарной, 
То бишь тоталитарной.

Ну как не восхищаться! 
Всё стало развиваться 
Стремительным галопом – 
Воспрянула Европа!

Сначала с миром старым 
Покончили мадьяры  . 
Совсем немногим дольше 
Ждать оставалось Польше. 
А тут – как гром из пушки! –
Очухались братýшки: 
Не служки-простофили 
Сидят теперь в Софии.

Впридачу к сей картине – 
События в Берлине. 
Почуяв перемену, 
Взломали немцы стену. 
Туда-сюда гуляют 
Сквозь праздничные дыры, 
Осколки предлагают 
Пустить на сувениры!

Вослед, полны отваги, 
Прошлись по древней Праге 
Мятежные студенты. 
Теперь там диссиденты 
Свободны от ареста.

И вот до Бухареста 
Домчался свежий ветер! 
На что тиран ответил 
Огнем на всю железку. 
Ан сгинул Чаушеску!
Год мысли! Год крамолы! 
Задумались монголы... 
Глядишь, пойдет скорее 
И в Северной Корее, 
Албании, Китае. 
Дух вольности витает 
Над лагерем колючим
(Казалось, столь могучим).

Итак, явленья схожи. 
Везде – одно и то же: 
Долой статью о роли !
Побольше света, воли, 
Любви и разноцветья!

За те десятилетья 
Народы убедились, 
Что к пропасти скатились, 
И, дабы не пропасть, 
Достойно взяли власть.

Но что нам до Европы! 
У нас-то путь особый 
(С семнадцатого года). 
Свой крест! Своя забота! 
Свой, шариковский, разум, 
С приверженностью к фразам, 
И мифам, и легендам.

Вперед! – к экспериментам, 
Путем социализма, 
Во имя Коммунизма, 
Который где-то вроде 
Так Призраком и бродит .

Декабрь 1989 г.
 
РЕВОЛЮЦИЯ И КОНСТИТУЦИЯ
(К выборам Комитета Конституционного
надзора)


Конституция, конституция...
Перестройка – что? – Революция!
Революция, революция...
Ей мешает – что? – Конституция;
Ох, советская, ох, четвёртая,
Вся измятая и подтертая;
За проделки – чьи? – за провинности
Вдруг лишенная – ой! – невинности!

Ой, невинности, прежней святости... 
Говорят о ней всяки гадости. 
Мол, исчадье то (чтобы пусто им!) 
Зачинали – кто? – Брежнев  с Сусловым . 
А теперь народ с нею мается, 
Демократии обучается, 
Демократии, высшей этике 
В рамках брежневской арифметики.

Конституция, конституция!
Не по росту ты – больно куцая!
Мысли свежие, думы верные
Утыкаются в пункты скверные.
Урезаются, подгоняются
И в конце концов отклоняются.
Потому как есть Основной Закон.
Хоть дебилен он – да всесилен он!

Да, всесилен он! – дело ясное.
Положеньице несуразное:
И в умах разброд, и в дому разор.
Значит, нужен – что? – целевой надзор!
За идейками избирателей
Комитет нужон надзирателей.
Он начнет глушить фанаберии –
Будет легче жить всей Империи,

И Прибалтике, и Армении... 
Станем выглядеть современнее,
Ну почти как США иль Швейцария, 
На худой конец, как Болгария, 
Как Болгария, даже Швеция, 
Как Италия или Греция. 
Бандитизм уймем, проституцию... 
Сочиним потом Конституцию –

Конституцию нашу пятую, 
Не помятую и не клятую, 
Не кабальную – образцовую, 
Уникальную, вовсе новую 
В человеческой эволюции! 
Дабы темп придать Революции, 
Революции, ускорению, 
Правому – что? – становлению.

А пока сойдет и четвертая, 
А пока нужна рука твердая, 
Рука твердая, комитетская. 
Чтоб и впредь могла Власть Советская 
Подвергать крутой экзекуции 
Нарушителей Конституции, 
Конституции; что еще в застой 
Подарили нам со статьей шестой.

Декабрь 1989 г.

 
ФОРМУЛИРОВОЧКА

Нам в дар безвременье оставило 
Формулировочку: "как правило". 
А кто ее в законы вставил, 
Вновь избежать стремится правил, 
Чтоб без помех качать права. 
Извечно губят нас слова!

Март 1990 г.

ж-л. "Литературный Киргизстан" 
№1, январь 1991 г.

 
ВСЯ ПРЕЗИДЕНТСКАЯ РАТЬ 

Жизнь бурлит всё неформальней, 
Всё мощней накал страстей!.. 
Нет проблемы актуальней 
Укрепления властей.

Мир и свет любому дому! – 
Клятвы текст звенит в ушах. 
К Государству правовому 
Наконец-то сделан шаг!

...Раньше был один Генсек, 
Повелитель гор и рек. 
Знал Генсека по портретам 
Всяк советский человек. 
Но решил Парламент наш: 
Коль в стране пошел шабаш, 
Изберем-ка Президента – 
Вот заступник вам и страж!

Так уж, видно, припекло.
Что, наспорившись зело.
Голоснули – да избрали.
Тут-то нас и понесло!
День-другой – и вся страна
Президентами полна.
Свой – в Москве, и свой – в Ташкенте,
В Казахстане, вот-те на!

С ускореньем – смех и грех :
Снова тысячи помех.
Но по части президентов
Обойти сумели всех!

Опасается народ: 
Потеряем скоро счет. 
Сколько ж их в Державе будет? – 
Не предскажешь наперед. 
Может, есть попроще путь? – 
Взять да титулы вернуть, 
Чтоб низам была понятней 
Федеральной власти суть.


Пусть Расеей правит Царь, 
Православный Государь; 
Гэтьман хай на Украине, 
А в Молдове – Господарь. 
Где казашья степь легла, 
Хан вершит свои дела, 
В Минске – грозный Воевода, 
А в Баку – Аятолла. 


Из Ташкента друг Эмир 
Щедро шлет ему инжир – 
Почестнее, чем Рашидов 
С шайкой воров и транжир.


И армянский снят вопрос: 
Там кумир – Католикос. 
В вольном городе Одессе 
Избран Дюком Моня-нос.


На Кубани – Атаман, 
У якутов – Вождь-шаман, 
Далай-лама у бурятов 
И Бароны у цыган.


Все довольны, все вольны 
И воистину равны. 
Ну а первый среди равных – 
Президент родной страны. 


Созывает как друзей 
Он манапов и князей, 
Атаманов, верных ханов; 
Люб ему и Моисей.
Вот подъехало такси: 
Прибыл Царь Всея Руси – 
Популист, простой, как правда,
Добрый витязь, гой-еси! 

Разногласий больше нет, 
В Зал Колонный на банкет 
Приглашается, представьте, 
Трудовой Державы цвет.

Не в обиде, не в тоске
Речь ведут – рука в руке –
На вполне официальном, 
То бишь русском языке.

Собрались вокруг стола 
Хан, эмир, аятолла, 
Гэтьман вильной Украины, 
Прибалтийских три посла, 
Белорусский воевода, 
Даже Моня-диссидент... – 
В общем, лидеры народов. 

И Верховный Президент 
Предлагает по-гусарски, 
Излучая оптимизм, 
Тост поднять 
за... ПРОЛЕТАРСКИЙ 
ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ.


Май 1990 г.

ж-л. "Литературный Кыргызстан"
№8, август 1990 г.

 
ПАРЛАМЕНТСКАЯ АЗБУКА

Первым дням I съезда народных 
депутатов РСФСР посвящается

Шум и гам в российской "Учредилке". 
Там у них народ собрался пылкий, 
Встрять в дебаты каждый норовит. 
Выручает только алфавит.

Коль желаешь выступить открыто, 
Соблюдай порядок алфавита! 
Друг за дружкой – а, бе, ве, ге, дэ... 
Ы-ы-ы! – такого нет нигде, 
Лишь в России (ё, ка, лэ, мэ, нэ...), 
Роковой, загадочной стране.

Не толпитесь! – о, пе, эр, эс, тэ... 
Но бузят стоящие в хвосте: 
"Не пора ли вспомнить о конце, 
Выкликать теперь от я до цэ?!"

У-у-у!.. – стоит медвежий рев. 
Эф-эф-эф... – вздыхает Казаков. 
На него обрушилось уже 
Столько слов на ё, пардон, и жэ.

Ругань, ссоры – в зале и в фойе: 
Кто – за П , а кто, горой, за Е . 
И принять не может строгих мер, 
Сидя в ложе, тройка Г, Л, Р .
Перестройка тем и хороша, 
Что никто не смеет гаркнуть: "Ша!" 
Пыль столбом! Петух на петухе! 
В остальном дела у нас на "хе".


Май 1990 г.

газ. "Комсомолец Киргизии" 
5 декабря 1990 г.
 
СУВЕРЕНЩИНА

Вам не кажется ли странным, 
Что язык пошел не тот? 
С каждым словом иностранным 
Прибавляется хлопот. 
"Плюрализм" – звучит кошмарно, 
А "консенсус" – спасу нет! 
Но особо популярно 
Слово "суверенитет".

Суверенны россияне, 
Молдаване, латыши... 
Суверенные армяне 
Укрепляют рубежи. 
Казаки, надев папахи, 
Круг созвали – свят, свят, свят! 
Возмущенные казахи 
Солженицына клеймят.

Центру – бой! Декреты в силе! 
Но ответьте-ка сперва: 
Независимой России 
Подчиняется ль Москва? 
А в Москве – свои фасоны, 
Неспроста тревогу бьют: 
Суверенные районы 
Моссовет не признают!

Лишь вкусили сласть победы. 
Сразу свара завелась. 
Исполкомы и Советы 
Поделить не могут Власть. 
Быстро кончились запасы 
Звонких лозунгов и фраз. 
Президентские Указы 
Даже русским не указ.

Теледикторша, красотка, 
Кто еще там вольным стал?! 
Суверенная Чукотка? 
Независимый Ямал?

Это ж прямо смех и слезы, 
Скоморошьи номера – 
Суверенные колхозы, 
Кишлаки да хутора!

Ладно, прошлое – не манна, 
Несвободы давит груз. 
Но зачем же до Ливана 
Доводить былой Союз? 
Понабили в уши ваты 
И нацелились уже 
Строить рай в отдельно взятых 
Юрте, чуме, шалаше?..

Ох, не можем мы, не можем 
С чувством меры да с умом! 
То – "Отчизны нет дороже!" 
То – "гори она огнем!" 
Человек опять потерян 
В политическом дыму. 
Он в грядущем не уверен, 
Он не верит никому.

Дух потух, а тело бренно 
(Как ни пой на все лады!) 
И отнюдь не суверенно 
От одежки да еды. 
Не придется ль, братцы, снова, 
Коль затянется раздор, 
Вспомнить три славянских слова: 
ГОЛОДУХА. СМУТА, МОР?!

14-15 октября 1990 г.

газ. "Советская  Киргизия"
20 октября 1990 г.
 
РАЗМИНКА

На Российском съезде чрезвычайном 
Весело, друзья, необычайно! 
(По Союзу правятся поминки).

Развернув дебаты о "разминке" 
(Так зовется мненьями обмен), 
Съезд напомнил нам о КВН, 
Тренировках, утренней зарядке...

Видимо, в Державе все в порядке, 
Если обсуждается всерьез 
Этот судьбоноснейший вопрос:

"Разминаться" утром иль в обед? 
То ли до доклада, то ли вслед? 
На желудок полный иль пустой? 
Что ж, вопрос и вправду не простой!

Тут бессильны Ельцин, Горбачев. 
Тут один лишь Саша Масляков, 
К микрофону став под звуки Глинки ,
Мог бы положить конец разминке, 
Разъяснив взъерошенным командам, 
Обделенным юмора талантом, 
Что важней направить их старанья 
На успех домашнего заданья.

Потому как массам всё равно: 
Пропадать под Глинку иль Гуно, 
Хренникова  или даже Баха – 
Если на троих одна рубаха, 
А на пятерых – огрызок хрена.
Эдак похоронный марш Шопена 
Утвердить придется новым гимном. 
Хорошо бы вспомнить о взаимном
Уваженьи, долге, интересе, 
Набирать очки не только в прессе. 
А иначе, споря неустанно, 
Проиграют оба Капитана...

28-29 ноября 1990 г.

 
ГЕОМЕТРИЧЕСКИЕ УПРАЖНЕНИЯ

Власть выстроив по вертикали, 
Мы долго не подозревали, 
Что планетарная мораль 
Ей предпочла горизонталь.

Теперь и нам, сидящим в луже, 
Горизонтальный принцип нужен – 
Чтоб перестройки горизонт 
Не превратился в жалкий "понт", 
Как горизонты коммунизма.

Освободясь от централизма, 
Победно выползем из грязи 
За счет горизонтальных связей! 
Союзную протянем ось – 
И жизнь наладится, авось.

Авось! – и замыслы сбылись: 
Две линии пересеклись. 
Как результат (взгляни окрест!) 
На логике поставлен крест.

1 декабря 1990 г.

газ. "Реклама, Информация, Факты" 
21 марта 1991 г.




 
ПРОЕКТ ГОСУДАРСТВЕННОГО ГИМНА
К ПЕРВОМУ ПРОЕКТУ НОВОГО 
СОЮЗНОГО ДОГОВОРА

(Исполняет сводный хор
парламентской группы "СОЮЗ" )

Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей наро-дов
Единый, могучий Советский Союз!

Славься, Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот!
Партия Ленина — сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведёт!
С. Михалков, Г. Эль-Регистан.
Гимн Советского Союза

Союз Суверенных Советских Республик
(Пока что еще неизвестно каких),
От бублика дырка, а вовсе не бублик,
Ты станешь ли кровом для граждан своих?!

Слабься, Отечество наше голодное,
Дом анекдотов и горьких острот!
Всё, что ничейное, общенародное,
К частнику в руки опять перейдёт!

Нас Ленин призвал бить богатых и сытых,
Нас Сталин насильно сплотил в лагеря,
Нас вёл к Коммунизму весёлый Никита,
А Лёня – в болото... И всё это – зря?!

Грабься, Отечество наше несчастное!
Плачь от позора, безликая Русь!
Собственность личная, собственность частная.
В центре герба – Паниковского гусь.

Померкли давно Коммунизма вершины.
Ни чести! ни совести! ум слишком сер.
Одни только буквы пока нерушимы – 
По-прежнему значится: СССР.

Правься, Отечество многопартийное!
Бывших союзниц рассыпалась рать.
Та – несогласная, та – самостийная.
Разве что Центру удастся создать

Союз Суверенных Республик Советских,
О коем когда-то мечтал Чингисхан:
Туркмено-таджикско-кыргызско-узбекский.
А пятым, возможно, примкнет Казахстан.

Славься, Отечество наше заочное, – 
Средняя Азия, стольких судьба!
Знамя зеленое, знамя восточное
И полумесяц заместо серпа!



6-7 декабря 1990 г.

 
* * *

Меня трясут: "Ты за кого? 
За белых иль за красных ?!" 
Увольте! – тягостней всего 
Психоз вождишек разных.

Своим умом живу давно, 
Не древко чту, а Древо. 
А дураков везде полно – 
И справа есть, и слева.

12 декабря 1990 г.

газ. "Советская Киргизия" 
22 декабря 1990 г.

 
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ,
или Об одном географическом открытии 
местного значения

Вдоль аилов и аулов
Пролетел великий слух,
Что писатель Борбугулов
Обнаружил Север – Юг!

Полюса осилив за год,
Географии знаток,
Он ещё откроет Запад,
Через пару лет – Восток!

Говорят, у аксакала
Грандиозный вызрел план:
Чтоб – ни много и ни мало –
Раздвоился Кыргызстан.

Ведь, к несчастию, доселе
Все картографы Земли –
Где тут Юг, а где тут Север –
Разобраться не могли.

Но писатели владеют
Тем, что прочим не дано.
Превосходную идею
Игнорировать смешно!

Адресованное массам
Письмецо не утаить:
"Землю мудрого Манаса 
Хорошо б – перекроить!"

Для начала, как амёба,
Пусть поделится на две.
Север будет жить особо
(С президентом во главе).
Юг, покончив с перебранкой,
Изберёт Секретаря.
И взойдёт над Сулейманкой 
Благоденствия заря.

Половинки разовьются
(Не в длину, так в ширину),
А потом, глядишь, сольются
В Федерацию одну –

Людям в прок, себе на славу!
Станут дружными по гроб!
И Швейцарией по праву
Будет зваться Арслан-Боб .

Впрочем, есть и запасные
Варианты (всяк хорош!):
Дабы к матушке-России
Отошёл старинный Ош...

(А не лучше ль – сразу к туркам?
Иль японцев предпочесть?
Либо – слиться с Люксембургом:
Там хоть наши люди есть! )

Да, байке  весьма активен –
Стрелке компаса под стать!
О подобной перспективе
Мы не смели и мечтать!

К счастью выстлана дорога...
Аксакалу – чоң рахмат !
Жаль, в истории немного
Наш "географ" слабоват.

Будоражит депутатов,
Ан припомнить недосуг,
Что в Соединённых Штатах
Тоже были Север – Юг.

Уж они-то жару дали,
Меж собой ведя войну! 
Уж они повоевали
За единую страну!

"Но зато страна какая!" –
Отпарирует байке.
Ладно, мáкул , умолкаю.
...Затряслось перо в руке,
От озноба – дробь зубная,
Холодею наяву!

То не грипп – беда иная:
Я ж на Севере  живу,
В незавидной части света,
Где ветра, морозы, льды.
Буду петь теперь, как этот...
Эскимос... Кола Бельды .

Хоть родился в Кыргызстане –
С южным солнцем не знаком.
Псевдонимом Северянин 
Подпишусь-ка под стихом.

Январь 1991 г.
Газ. "Советская Киргизия", 23 января 1991 г.

 
СЛОВОПРЕНИЯ,
или Суета вокруг названия 

Разменяли "стольники" на рублики 
И – опять играют в политес:
Караул! Из формулы Республики
Дерзкий физик вычеркнул две "С".
Чуть ни век она Советской значилась
(По советам действуя верхов),
А теперь – гляди ж ты! – разлихачилась,
Докатясь до вильнюсских грехов.

Выражаясь "штилем поэтическим",
В Кыргызстан нагрянула чума!
"Изменил" он социалистическим
Идеалам – слова-то нема!

Пережить такое потрясение –
Всё равно что жабу проглотить.
Не пора ли комитет спасения
(Анонимный) срочно сколотить?!

Ох, не все, видать, наелись "-измами",
Не у всех присохли животы,
Хоть кормили нас "социализмами"
Трёх сортов – до жуткой тошноты!

"Победивший", даже "окончательный",
Этот строй, позднее – "развитой",
Так сумел "развиться замечательно",
Что пришлось выдумывать "застой".

До сих пор Система бьёт по темени,
Укрепляя в голосе металл.
Ну поймите, – толку ли нам в термине?!
Есть ли прок, что он "гуманным" стал?!
Аль вернулись лозунги убогие
И назад попёрло колесо?!
Примитивно-рабской демагогией
Не дурил ли головы Сосо ?

Муссолини , Гитлер  да и прочие,
Охмуряя ловко свой народ,
Не рядились в "социал-рабочие"?
Коммунизм не строил ли Пол Пот ?

В рай земной шагали мы с бравадою...
Только как прикажешь объяснить,
Почему Эдем Олимпиадою
Нам пришлось однажды заменить ?

И Советы – тоже шутка спорная,
Порожденье коммунарских лет.
На дыбах стоит страна "покорная"!
Тьма Советов – да ответов нет.

Кто сказал, что только Власть Советская
Видит в оба праведную цель?
Может быть, она мудрей, чем шведская
Или там французская модель?
Может быть, Испания с Италией
Процветать по-нашенски хотят?
Может быть, Япония с Австралией
На талонах, нищие, сидят?..

Так кончайте, граждане, жонглировать
Словесами, мёртвыми давно.
По-шамански классиков цитировать
В наши дни, ей-богу же, смешно!
Раздувая дохленькие углики,
Только дым пожнёте да дурман.
Лично мне не стыдно жить в Республике
(Без затёртых штампов) Кыргызстан  –
При её красе, многоязычности,
Трудных днях с мечтами пополам...
Да ещё была б свобода Личности,
Да ценились люди по делам! –
С уваженьем к духу каждой нации.

И народ – осмелюсь утверждать –
На крутых путях к Цивилизации
Не изволит даже вспоминать
Отошедший к области предания,
Надоевший людям политес.

Ведь живёт же новая Германия –
И весьма неплохо! – без "SS" .

Январь 1991 г.
Газ. "Советская Киргизия", 9 февраля 1991 г.

 
НА ПТИЧЬИХ ПРАВАХ

Возвращайся в кузню, молот. 
Возвращайся в поле, серп. 
Суверенная Россия 
Обретает прежний герб! 
Вновь взлетит орел двуглавый 
(Иже с ним – трехцветный стяг) – 
Правда, нынче без державы 
И без скипетра в когтях,

А и верно: что осталось 
От Расеюшки былой?! 
Раскололась да распалась – 
Не слатать теперь иглой; 
Порассеялась на части. 
(Независимость даешь!) 
Вот напасти! – кризис власти... 
Так что герб печально схож 
С перестроечной эпохой. 
Слышишь карканье ворон? – 
Вызывает горький хохот 
Царь пернатых – без корон,
Без регалий и традиций, 
Что давным-давно мертвы.

И грустит смурная птица... 
Обе-две ее главы 
В разны стороны сурово, 
Недоверчиво глядят – 
Словно Ельцин с Горбачевым, 
Знать друг дружку не хотят.

Февраль 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана"
23 марта 1991 г.

 
ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ


Начинал свой путь
                          с Советов, гласности; 
Завершил –
                    Советом безопасности .

Президенту чудится, что он – 
Генеральный секретарь ООН,

Что достигнут мир, забылись страхи, 
Всё в державе радужно, как в сказке,

А покой в Нагорном Карабахе 
Охраняют "голубые каски" .

Март 1991 г.

 
МУЖСКОЙ ПРОСТУПОК 
(Мини-репортаж с торжественного собрания, 
посвященного дню 8 марта)

Позвольте вас поздравить с женским днем 
Давайте за Союз, без лишних слов, 
Подруженьки, активно голоснем!

Кто – "за"? 
Кто – "против"?.. 
Лишь одна: Попов .

На это есть особая причина: 
Он среди нас единственный мужчина.


7 марта 1991 г.

 
РЕФЕРЕНДУМ 
(Недепутатский запрос Председателю 
Верховного Совета СССР Лукьянову А.И.)


Может, я и тугодум, 
Но извольте объяснить: 
Референдум-дум-дум-дум 
Что поможет прояснить?

Что якуты, например, 
Жить хотят в эсэсэсэр? 
Что прибалты – не хотят, 
На Финляндию глядят?

Нет, чего-то тут не так! 
Видно, я совсем дурак 
И не смыслю ни черта. 
Уф-ф, задачка не проста!

Растолкуйте внятно мне: 
Если в целом по стране 
Предлагается подсчет, 
То – на кой всё это черт?!

Предположим, брат-тунгус 
Всей душою за Союз. 
Но при чем тут латыши? 
Председатель, подскажи!

Или вот какой прокол: 
Скажет "нет" один хохол, 
А пятерка русских – "да". 
Где же равенство тогда?

Право слово, – шутовство! 
Даже если большинство 
Наотрез заявит "нет",
Не зачтется сей ответ?

А зачтутся только "за"?! 
Во какие чудеса! 
Ваш сокурсник , как факир, 
Удивить желает мир?

И ведь точно – удивит! 
Фокус в том и состоит,
Чтоб – прощения прошу – 
Вешать на уши лапшу.

Пусть не вздумает Литва 
Опосля качать права! 
И горячему кацо – 
Тем же кукишем в лицо!

Не по сердцу им Союз? 
Но узбек и белорус 
Говорят: "Союзу – быть!" 
Значит, будем вместе плыть, 
Вместе, доблестно, тонуть? 
В том и дружбы нашей суть, 
Чтоб с другими заодно 
Крепко шлепнуться на дно?!

Как ты там ни голосуй, 
Отделиться – нет уж... фиг! 
Референдум, даже он 
Не сильнее, чем Закон.

А Закон – о чем гласит?
Вот он, гербовый, висит:
Тот, кто хочет выходить,
Должен снова проводить –
Что? – (понять не в силах ум!)
Ре - фе - рен - дум - дум - дум - дум.
(По согласию властей).
Да не меньше двух третей
Голосов насобирать.
А затем уж обсуждать
С Центром каждую деталь:

Как делить зерно и сталь, 
Шерсть и хлопок, 
Нефть и ток...

Не один-другой годок 
За словами утечет...

Так на кой, скажите, черт 
И на кой, простите, хрен 
Мы проводим 
РЕ–ФЕ–РЕН–ДУМ
Во власти горьких дум?! 
Жду ответа!
                   Тугодум.

17 марта 1991 г.

 
ГОЛО–СОВАНИЕ

В сей мартовский воскресный день 
Я так заполню бюллетень:

Да – за Союз, 
но за такой, 
где собственность 
вернут народу 
и не осмелятся 
Свободу
душить казенною рукой.

Но – псу под хвост
протест мой бурный.
Комиссия
                из красной урны
его достанет, прочитает
и – недействительным признает.

17 марта 1991 г.

 
СТИХИ О ПРЕТЕНДЕНТАХ 
НА ДОЛЖНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА

В России-матушке броженье: 
Идет активно выдвиженье 
На высший пост (читайте: трон). 
Народ... – кого поддержит он?!

Неужто выберет Рыжкова, 
И на "престол" воссядет снова 
Безвольный (Третий) Николай ?!

Ему здоровья пожелай, 
Но – ради Бога! – не победы. 
Лишь приумножит наши беды 
Сентиментальный экс-глава.

Пророчит ушлая молва, 
Что стартовать готов Бакатин : 
Хорош, да менее понятен. 
Притом соперник у Вадима – 
Пока никем непобедимый 
Борис.

Всех лучше знает это 
Горячева, понятно, Света , 
Дальневосточный прокурор. 
Она рвалась продолжить спор, 
Чтоб... провалиться, как на съезде. 
(Нет, я всецело против мести! 
Но Света явно не царица, 
Которой Русь могла б гордиться, – 
Уж больно стиль её дешев).

Куда опасней Макашов ,
Свирепый генерал-полковник! 
Не просто гладенький чиновник – 
А убежденный строевик.
В штыки всё принял и, как штык, 
Уперся в чрево Перестройки. 
Что говорить, вояка стойкий! 
Он наведет за пару лет 
Порядок, аки Пиночет, – 
Без либеральной маскировки 
Прихлопнув гласность, забастовки, 
А также прочие "бесчинства".

Да... сексуальные меньшинства 
Намедни тоже не зевали 
И в Президенты выдвигали 
Таинственного человека: 
Сказать по правде, – гомосека, 
Зато с фамилией Калинин. 
Но прошлым "старостой" поныне 
Страна советская сыта – 
Либертианская мечта 
Пока осталась голубою...

Готовился к большому бою 
И теле-экстремист Невзоров  – 
Любитель споров и раздоров, 
Что камерой "наводит шмон" 
И славит "доблестный" ОМОН.
Коль повезло б такому Саше, 
Опять на "наших" и "не наших" 
Тотчас бы поделилась Русь... 
О ком судить я не берусь,
Так о Тулееве Амане : 
Его ведь даже в Казахстане 
Не знает люд, 
Хоть сам Тулеев – 
Не из славян, не из евреев, 
А по рождению – казах. 
О, помоги ему Аллах 
Достойно выглядеть в июне!

Но на кого ж Россия клюнет ?! 
А может, клюнула уже, 
И ей пришелся по душе 
Виднейший либерал московский – 
Многоязычный Жириновский , 
Что знает русский и немецкий, 
Французский, инглиш и турецкий... 
Непревзойденный полиглот! 
Уж как раскрыл на съезде рот, 
Так полчаса без передышки 
Всем обещал блины и пышки, 
Натравливая россиян 
На прибалтийцев и армян, 
Поляков, чехов да грузин... 
Кому еще там пригрозил 
Самонадеянный оратор, 
Актерствующий император, 
Тоталитарный либерал?

Каким мне видится финал?..

Я не советовался с Глобой ,
Да и нужды в том нет особой. 
Видать, России суждено 
(Читайте Пушкина!) одно:
Не ради фронды и каприза 
"На царство" выдвинуть Бориса. 
(Смотрел в грядущее поэт!)

Пусть правит пять законных лет, 
Не разделяя "левых", "правых", 
До жутких "мальчиков кровавых
В глазах"  своих не доходя,

На роль великого Вождя 
По-сталински не претендуя 
И помня истину простую: 
Что, если гайки перекрутит, 
Народ безмолствовать не будет!

20-25 мая 1991 г.


 
ГДЕ ГАРАНТИИ?

Возможно, он и искренен вполне,
Возможно, хочет счастия стране,
Возможно, верит в лучшее всерьез,
Но есть один мучительный вопрос:

Коль скоро мы не в Штатах, не в Финляндии,
Пускай сначала скажут – где гарантии?

Возможно, перестройка – не слова,
Возможно, и появятся права,
Законы, что в заморских странах чтут,
Двенадцати присяжных мудрый суд,

И даже адвокат в роскошной мантии.
Но пусть, однако, скажут – где гарантии?

Возможно, бюрократия падет,
Возможно, власть к Советам перейдет.
А вдруг играют с нами в дурака
И воцарится жесткая рука?

Боюсь, что даже асы хиромантии,
И те сказать не смогут – где гарантии?

Возможно, волк козленочка не съест,
По, глядя на какой по счету съезд,
Всю волю напрягаю, как аркан,
Чтоб вдруг не заорать в телеэкран:

"Товарищ Президент , прошу Вас, встаньте – и
Скажите напрямую: где гарантии?"


Возможно, у него ответа нет,
Возможно, и Верховный наш Совет
Мечтал бы сам дожить до тех времен,
Когда над входом в Кремль увидит он
(Людей, надеюсь, это не шокирует)
Огнями в небе: ФИРМА ГАРАНТИРУЕТ!


Январь 1990 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
1 августа 1990 г.

"КРАТКИЙ КУРС"*


Российская история,
Ответственный момент:
Страна-лаборатория – 
Пошел эксперимент!
Любая хрестоматия
Приводит те слова:
"Да, есть такая партия!"  – 
Чтоб взять права.

Октябрьское восстание,
Штурм Зимнего дворца.
Декреты! Обещания!
И – крошево свинца.
Горит Свободы Хартия,
Как сорная трава.
Но партия, но партия
Всегда права!

Всё попрано, угроблено,
Исчезли соль и хлеб.
Крестьянство обескровлено.
Что делать?! – нужен НЭП .
Не та, понятно, стадия,
Не марксова канва.
Но партия, но партия
Всегда права!

Марксизм переиначили,
Воздвигли Днепрогэс.
А там и щедро начали
Рубить народный лес.
Где ленинская гвардия? – 
Пустили на дрова.
Но партия, но партия
Всегда права!

Порвали с демократией,
Утратив мирный шанс,
А с гитлеровской братией
Затеяли альянс.
Взаимная симпатия
Дошла до кумовства .
Но партия, но партия
Всегда права!

Став жертвой нападения,
Всё ж выиграли бой.
"Спасибо за терпение!" – 
Одобрил вождь рябой .
Восторг и психопатия – 
Лишь тронет ус едва.
Но партия, но партия
Всегда права!

Страна покрылась трауром.
Никита стал за пульт.
Россия – не Изаура !
Развенчан страшный культ!
По ком же плакал в марте я,
И мама, как вдова?
Но партия, но партия
Всегда права!

Под хлопья кукурузные
Вступаем в Коммунизм!
Успехи всесоюзные!
И вдруг – "волюнтаризм"?!
Не та Программа, мать ся !
В полях – одна ботва.
Но партия, но партия
Всегда права!

Повсюду – брови грозные,
Хмельной энтузиазм.
Все юбилеи – звездные,
Сплошной мемуаразм,
Коррупция, апатия...
Держава чуть жива.
Но партия, но партия
Всегда права!

И наконец-то к выводу
Родимая пришла:
"Давайте, к свету выведу,
Коль в темень завела.
Останусь в авангарде я,
Всем планам голова!
Лишь партия, лишь партия
Всегда права!"

Ну что ж, верны традиции
Партийные тузы.
Платя за их амбиции,
Безмолствуют низы.
Ведь партия, ведь партия,
Считай, с тех пор мертва,
Как брякнула в азарте:
"Я – всегда права!"

Январь 1990 г.

газ. "Слово Кыргызстана"
3 августа 1991 г.

 
О ДВОЕВЛАСТИИ 
(По следам XIX всесоюзной конференции КПСС)

Внимая ленинским заветам,
Мы возродили прежний клич:
Вновь лозунг дня "Вся власть – Советам!",
Как страстно требовал Ильич .

Свобода, граждане! Свобода! 
Не за нее ль вели борьбу? 
Пора избранникам народа 
Самим вершить его судьбу.

Даешь отлуп чиновной касте! 
И руль отымем, и печать. 
Который год Советской власти? 
Пора бы властвовать начать,

Вернуть народу верховенство 
Навеки, а не на пока. 
(Сей взгляд – уже не диссидентство, 
А курс и линия ЦК).

О, святость ленинского лика, 
Авторитет его и вес! 
Да тут возникла закавыка: 
Куда же деть КПСС?!

Она ж зовет к победным стартам, 
Она ж – начало всех начал – 
Должна остаться авангардом,
Как тот же Ленин завещал.
...Внимая ленинским заветам, 
Верхи задумались всерьез: 
Коль передать всю власть Советам, 
То, значит, партию – в обоз?

А коль не всю – совсем несчастье, 
Компот, приправленный борщом: 
Глядишь, вернется двоевластье, 
Похеренное Ильичем.

Да это ж смертная удавка! 
Да это ж худшая напасть! 
И родилась тогда поправка: 
Нехай берут Советы власть,

А чтоб ни фронды, ни восстаний, 
Чтоб был порядок, как и встарь, 
Пущай главой Совета станет 
Партийный скромный секретарь.

Вот так, по ленинским заветам,
Мы мудро сгладили контраст: 
Передадим всю Власть Советам 
Советы ж Партия им даст.


Июль 1988 г.





 
ХУ из ХУ? 
(Староанглийская рождественская песенка
по материалам декабрьского (1989 г.) пленума 
ЦК КПСС)

Знать бы, что творится
наверху,
и, как говорится,
"ху из ху"
в нашем дружном
ленинском ЦК?
Вот бы угадать
наверняка!

Это же – как "быть
или не быть?"
Ведь, куда и с кем
нам дальше плыть, – 
всё зависит,
словно в Спортлото,
от того, ребята,
кто есть кто.

Каждый новый пленум – 
слухов дым:
если к переменам,
то к каким?
Внешнее единство – 
сто на сто.
Где тут разобраться,
кто есть кто?!

Этот аппаратный
трафарет
мне напоминает
винегрет
да еще демьянову
уху.
Нипочем не вызнать,
ху из ху?!

Ху такой Гидаспов,
например?
Консерватор – на спор! –
иль эсер?
Спорит ли с Генсеком
Президент ?
Чем чреват подобный
инцидент?!

Гласности настали
времена,
но в отчетах только
имена.
А в башке стучит,
как долото:
кто – Слюньков, Зайков?
Медведев – кто? 

Пусть народ рассудит:
ну доколь
нам понятней будет
канцлер Коль,
Тэтчер, Миттеран
и даже Буш ,
чем любой родной
партийный муж?!
Разобраться ты
не смеешь сам.
Лишь по зарубежным
голосам
сообщат тебе,
как на духу:
ху – Егор Кузьмич 
и Ельцин – ху.

В информационной
полосе
лишь одно исконно –
знают все:
если Член уходит
на покой,
вскоре станет ясно,
кто такой.

Между строк читающий
народ
пояснений нужных
не найдет,
разгребая штампов
шелуху.
Лишь потом прозреет,
кто есть ху.

Хоть и стал он дошлым, - 
узок взгляд.
Зря ль о нашем прошлом
говорят,
что непредсказуемо оно?
Вот – бело,
а завтра уж –
черно.
Есть туманный Лондон
на Земле.
Но еще туманнее
в Кремле.
Оттого английский
на слуху:
мэин рашен квесчен ,
мэин рашен квесчен,
мэин рашен квесчен – 
ху из ху?


11 декабря 1989 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
1 августа 1990 г.

 
К ОТМЕНЕ СТАТЬИ 6-й


Страшен волк в овечьей шкуре.
Аппарат – страшней, вот так-то!
Отменили Роль (де-юре),
Сохранили Власть (де-факто).


1990 г.

газ. "Вечерний Фрунзе"
22 октября 1990 г.

Ж-л. "Литературный Киргизстан"
№ 1, январь 1991 г.


 
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО


Чтоб у разбитого корыта 
На съезде будущем не взвыть,
ЦК решил письмом открытым 
Уста крамольные прикрыть.

Засим, готовясь к славной дате, 
Создал комиссию ЦК. 
"Что за комиссия, Создатель" ?! 
Никто не ведает пока.


Апрель 1990 г.

 
РЕПЛИКА


Слепых – как в поле колосков. 
С того и выполз Полозков .


Июнь 1990 г.

ж-л. "Литературный Киргизстан" 
№1, январь 1991 г.




 
КУЗЬМИЧИ

Посвящается Учредительному
съезду Компартии РСФСР 


Хмурится погода,
Близятся дожди...
Вышли из народа
Лучшие вожди.
Сколько лет молились
Мы на Ильичей,
А теперь дожились
И до Кузьмичей.

Вот они, России
Верные сыны,
Лидеры, мессии
Страждущей страны!
Кто спасет от дани,
Остановит мор? – 
Лишь Егор да Ваня,
Ваня да Егор!

Демократов тучи
Злее саранчи.
Но стоят, могучи,
Братья Кузьмичи.
Кожа задубела,
Вера – монолит.
Правое их дело,
Чую, победит.

Тут уж поневоле
Пробирает страх – 
Как во гиблом поле
На семи ветрах.
Партбилет достанешь,
Горько съюморишь:
Нас не объиванишь,
Нас не подкузьмишь.

И пускай негоже
Отступать в бою,
На сукно положишь
Книжицу свою.
С ними не поспоришь –
Усмехнешься лишь:
Нас не объегоришь,
Нас не подкузьмишь.

Хватит упований!
Кончен разговор!
Хрен с тобою, Ваня.
Прощевай, Егор.
Хоть гора на гóре
Породила мышь,
Нас не объегоришь,
Нас не подкузьмишь;
Нас не объиванишь,
Нас не подкузьмишь.


Июнь-июль 1990 г.

газ. ''Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.

 
ДВА ГЕНЕРАЛЬСКИХ АКРОСТИШКА


Как враг, предатель, экстремист, 
Авантюрист, а не чекист, 
Лишен он званья и наград. 
Увы, всесильный аппарат
Госбезопасность взгреть не дал 
И отщепенца покарал – 
Не забывайтесь, генерал !..





Могуч и зычен, как набат, 
Армейский бравый делегат 
Крыл перестройку до конца, 
Атаковал ее отца, 
Шумел, грозил, за горло брал. 
О, но зато какой финал! – 
Воюйте дальше, генерал !..


Июнь 1990 г.

 
"ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ..." 

На десять дней, товарищ мой, 
Рассчитан съезд двадцать восьмой, 
Похожий на военный суд.

Но вспомнишь – Мир не потрясут 
Отпущенные десять дней. 
Боюсь, не стали мы умней.

Вот партократы-сталинисты – 
Гудят, топочут, словно кони.

А вот рабочие-статисты – 
Сидят в засаде на балконе.

А вот тебе и журналисты – 
Они, естественно, – в загоне.

Будь жив коллега их Джон Рид, 
Какой бы ощутил он стыд! 
Как бедолагу б потрясло 
Консервативное крыло – 
Весь этот спетый мрачный хор 
И дирижер его Егор !


Июль 1990 г.


 
КРИК:    "ДУШИ!"

В духе выступления Маршала СССР 
Н.Огаркова на XXVIII съезде КПСС


Я вижу величайшую опасность 
Не только в США и НАТО,
                                             но и в том,
Что стала вседозволенная гласность 
В телеге нашей
                          ПЯТЫМ КОЛЕСОМ.

Мы, Маршалы и партии солдаты, 
Предупреждаем:
                           Армию не тронь!
Да за такие НОВОСТИ и ВЗГЛЯДЫ 
На ОГОНЕК
                      обрушить бы огонь!

По-командирски, твердо и сурово, 
Всех крикунов
                        поставить бы во фрунт. 
Верните власть! – и я даю вам слово 
Покончить с ними
                           за ШЕСТЬСОТ СЕКУНД*.


Июль 1990 г.

ж-л. "Литературный Кыргызстан" 
№1, январь 1991 г.

 
ЕЗДА БЕЗ ПРАВИЛ

Мотыляясь влево-вправо, 
Через дебри напрямик 
Лихо мчится наш дырявый, 
Допотопный грузовик. 
Сбит кардан, разболтан кузов, 
Где который год подряд 
Люди-граждане Союза 
Позабытые лежат, 
На семи ветрах дрожат...

А в кабине, а в кабине 
Спор ведется о бензине 
Да об импортной резине – 
Заменять свою пора! 
Перепалки, перебранки! 
Каждый тянется к "баранке". 
Ну не могут без пол-банки 
Столковаться шофера!

Разругались, всем на гóре, 
Боря с Мишей, Миша с Борей; 
Не хотят друг друга слышать 
Миша с Борей, Боря с Мишей.

Стоит Боре газануть – 
Миша рвется тормознуть. 
Стоит Мише вправо взять – 
Боря сердится опять.

Не езда, а чертовщина! 
Сзади – стон да матерщина. 
Кто вопит: "Потише, черт!", 
Кто спешит махнуть за борт, 
Поломать рискуя кости. 
Большинство ворчит от злости. 
Те – рыдают, эти – пьют 
Иль соседям морды бьют.

Так-то славно, налегке, 
Катим мы в грузовичке.
Два упрямца, власть деля, 
Спор ведут из-за руля, 
Всех уже измучив тряской.

Вот и думаю с опаской:

Как бы в этой свалке-брани 
Не прополз к "баранке" Ваня , 
Что в болото напрямик 
Заведет наш грузовик.


14 марта 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
13 апреля 1991 г.

 
ОТ "КАПИТАЛА" – К КАПИТАЛУ 
(Мечты марксиста-капиталиста)

Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит чело-век.
В. Лебедев-Кумач.
Песня о Родине.

"Широка страна моя родная!" 
В ней сегодня партий – целый лес! 
Но такой богатой я не знаю, 
Как – замечу вам – КПСС.

В октябре всем памятного года, 
По сигналу Смольного восстав, 
Мы под крики "равенство!", "свобода!" 
Захватили банк и телеграф, 
И мосты, и почты захватили 
(Не считая Зимнего дворца) 
И в таком победоносном стиле 
Довели сраженье до конца!

Вдохновясь ученьем благородным, 
Что развил усатейший Генсек, 
Объявили всё общенародным: 
От станков – до гор, полей и рек;

Фабрикантов за морс изгнали, 
Кулачье турнули на восток, 
Остальным же истово внушали: 
"Деньги – зло, а бедность – не порок!"

Это зло ( сказать точнее: злато) 
Иже с ним и прочее добро 
Под контроль попало аппарата – 
Ум эпохи  действовал хитро!

Не пеклись ни мы, ни наши дети 
О насущном – ели спецпайки... 
Но – рванул апрельский зябкий ветер, 
Разгулялись злые сквозняки!
Вот она, Истории гримаса! 
Заглянув впервые в "Капитал", 
Обратились мы к законам Маркса, 
Про презренный вспомнили металл.

Карлов труд – воистину бесценный! 
Потому, утроив свой оклад, 
Банки, биржи, фирмы и концерны 
Создает стремительно наш брат; 
И живет, как прежде, в ус не дуя 
(Честь и Совесть! Ленинцы-дельцы!), 
У себя же скромно "арендуя" 
Вековые здания-дворцы, 
Телевышки и Дома печати, 
Сотни дач и сеть курортных зон... 
Ну-ка, кто осмелится отнять их?! 
Кто рискнет нарваться на ОМОН?!

"Бартер!", "брокер!" – пламенно и страстно 
Зазвучали новые слова. 
И "что делать?"  нам предельно ясно: 
Бизнес – вот что, дурья голова!

Ведь, пока с Законом волокита 
(А на кой себе же яму рыть?!), 
Наши люди смогут шито-крыто 
Капиталы тайные отмыть, 
Без труда вложить и приумножить, 
Ощутив финансовый азарт. 
И на всё потом мы будем "лóжить"  
Как былой идейный Авангард, 
А по новым меркам – Арендатор, 
Олигарх, каких не видел Свет, 
Вдохновитель и Приватизатор 
Всех грядущих рыночных побед!

Май 1991 г.
газ. "Вечерний Бишкек", 
17 июня 1991 г.
 
КРЕДО


Снова – в бой?
Коли́ и не щади
Ради цели высшей, благородной?

Слышу: "Из окопов выходи!" – 
Призывает нас оживший ротный .

Вновь рожок "атаку" продудел. 
В полный рост стою и удивляюсь: 
Сроду я в окопе не сидел 
Да и впредь сидеть не собираюсь.

Доводилось дух раскрепощать, 
Заниматься самообороной, 
Средь "своих" себя же ощущать 
Неугодной "белою вороной", 
Но ни разу – в яви ли, во сне – 
Не страдал стремленьем окопаться. 
Так что, ротный, неоткуда мне 
Выползать;
                  как нет желанья драться
По указке тех, кто в бункерах 
Персональных
                        отдает приказы 
И умело взвинчивает страх, 
В черепа
               вколачивая фразы.

Ох уж эта классовая прыть!
Агрессивной серости неймется!
А куда стрелять, в кого палить? –
Ерунда, по ходу разберется.
Знай маши карающим мечом;
Нет судьбы достойнее и краше –
Со своими" встать к плечу плечом,
Чтоб давить, давить, давить "не наших"!

Так о чем, простите, толковать, 
О каких гуманных переменах, 
Если страх и ненависть опять
Пробудятся в человечьих генах?!

Если (сам не знаю, кто вперед, – 
Демократы или коммунисты) 
Захотят обманутый народ 
Поделить на "чистых" и "нечистых"!

Сколько ж можно образом врага 
Нас пугать, юродствуя при этом?!

Нет врага страшнее дурака,
Особливо в ранге вожака.
И – начхать, с каким он партбилетом!


Март 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
30 марта 1991 г.

 
ВЫБОР


Вместо правды – мутная вода... 
В мир гляжу потухшими глазами... 
Трудно сделать выбор свой, когда 
Дураки дерутся с подлецами. 
Из гнилой муки не выпечь хлеб. 
Тьма грядет (она уже нависла), 
Если не сплотятся кто не слеп 
В партию Достоинства и Смысла!


12 марта 1991 г.

газ. "Слово  Кыргызстана" 
10 августа 1991 г.

ПЕСНЯ-ОБОЗРЕНИЕ ПУБЛИКАЦИЙ
НА НЕКОГДА ЗАКРЫТУЮ ТЕМУ*

Превзойдя весь мир системой социальною
(Тут уж нам никто перечить не моги!),
Слыли мы всегда страной асексуальною – 
Так по крайней мере думали враги.
Но сегодня благодарен нашей прессе я:
Лопнут с зависти любой месье и сэр!
Ибо самая древнейшая профессия
Не утрачена у нас в СССР!

Сколько лет статьи пестрели партизанками,
Космонавтками, ткачихами и др.
А теперь все соблазнились куртизанками,
Зачитали "сексуальщину" до дыр.
Не про будни там и драные колготочки,
Руки, стертые в порыве трудовом...
Гейши русские, весталки и кокоточки,
Слышишь, ценятся на рынке мировом!

Что вы креститесь в испуге, мамы родные? – 
Ведь не с каждым "энто самое" подряд.
Тут плезир сплошной, манеры благородные:
По-английски, по-французски говорят.
Терпеливые, гуманные и нежные,
Наши "леди" закаленней их "ледéй"!
Расширяются контакты зарубежные,
Укрепляется доверие людей.

Чуть посверкивая кольцами и пломбами
И совсем не нарываясь на скандал,
Экс-девицы, став мощнейшими секс-бомбами,
Подрывают агрессивный капитал.
Связи тесные, полезные, завидные!
Не страшны им ни милиция, ни СПИД – 
Чтоб текли в страну товары дефицитные
Невзирая на иммунодефицит.


Кто бухтит там: "Мазать дегтем,
                                        сечь их розгами!"'?
Ни черта не понимают молодежь!
То в деревне шуры-муры под березками,
В городах же фиг в "Березку"  попадешь!
Кем вчера она звалась: небось, Анютою?
Шмотки ихние рвала из третьих рук?
А теперь обзавелась такой валютою,
Что не снится Академии наук!

Сколько фабрик и заводов – на дотации,
Тут еще и госприемка  припечет...
А у барышень – расцвет кооперации,
И доход тебе, и полный хозрасчет!
Что ни девка – патриотка да красавица!
В прессу пишут – любо-дорого читать:
"Перестройка всех и каждого касается!
Жаждем делом ей и телом помогать!"

Призадумайтесь, круги руководящие:
Али зря от них Европа без ума?
Не гулящие они, а работящие,
Не продажные – отважные весьма!
Оценить давно пора бы их радения,
Чем повестками стращать в народный суд.
С виду легкого девицы поведения –
Да ведь службу-то тяжелую несут!

Не прокатными бы нам гордиться станами,
Не сердцами, закаленными в борьбе,
А родимыми гетерами, путанами,
Проходившими вчера под буквой "б"!
...Современная мораль дала ли трещину,
Или дурь какая сделалась с людьми?
С новым счастьем, дорогие наши женщины!
Вы и вправду дар-ра-гие, черт возьми!

Декабрь 1987 г.
газ. "Комсомолец Киргизии", 
1 августа 1990 г.
 
ПРОЩАНИЕ С МАТИАСОМ РУСТОМ, 
или Воздаяние Юлию Киму*

"Молодец, Матюша Руст! 
Пошутил по-русски. 
И смышленый, и не трус, 
И сидит в кутузке. 
...Отпустите вы его 
в виде исключенья! 
Это будет торжество 
нового мышленья".

Ю.Ким "Кадриль для Матиаса Руста"

Что за весть дошла до нас – 
Гласности сюрпризы! 
На свободе Матиас, 
Голубочек сизый!

Удалой очкарик-ас 
С хрупкой шейкой птичьей, 
Этот бедный Матиас 
Стал народной притчей –

За лихое баловство, 
За полет на "Сессне" 
Сквозь кордоны ПВО 
Аж до самой Пресни.

Вот же фрайер! Вот пижон! 
Киндер окаянный! 
Долетел ведь (данке шён!), 
Хоть и не был пьяным.
Ничего он не взрывал, 
Не свершал угона – 
С генеральских плеч сорвал 
Пышные погоны.

И за это голубок, 
Угодивши в клетку, 
Получил немалый срок: 
Ровно пятилетку.

Отмотал бы, как пить дать, 
Полную катушку, 
Не вступись (чего скрывать) 
Барды за Матюшку,

Не воспой его азарт, 
Перелет библейский 
Наш родной российский бард 
С обликом корейским.

Вознеслась из певчих уст 
Песенка про Руста. 
И – яволь! – на воле Руст, 
А в кутузке пусто.

Птичка вырвалась из пут! 
Отступила стужа! 
Всё, истории капут. 
Будь здоров, Матюша!

О Москве не забывай, 
Не балуй на "Сессне". 
Станет худо – напевай 
Кимовские песни.

Август 1988 г.

 
ОТЧЕТ НЕБЕЗЫЗВЕСТНОГО ЛИТЕРАТОРА-
ПРОВОКАТОРА ТЮТЬКИНА-МУТЬКИНА 
В УРЮПИНСКОЙ ПИСАТЕЛЬСКОЙ 
ОРГАНИЗАЦИИ ОБ ИТОГАХ VI ПЛЕНУМА 
СОЮЗА ПИСАТЕЛЕЙ РСФСР*


Возрадуйтесь, братья! Поставлен ребром
Вопрос о спасении речи!
В Москве состоялся великий погром – 
Российских писателей Вече.

Так громче, музыка,
играй победу!
Мы победили –
и враг бежит.
Пришла пора
сказать на всю планету,
что этот враг – масон и жид.

Повсюду в СП затаились жиды – 
От них и пошла групповщина.
Сплотим-те же, други, теснее ряды,
Подымемся – все заедино!

Врагом захвачены
"Нева", "Аврора",
желтеют "Искорка"
и "Огонек".
Власть в "Октябре"
прибрала та же свора,
чему Ананьев  сам помог.

Но вот, наконец-то, жидам-господам
На пленуме задали перцу.
Эх, померли, жаль, Пастернак , Мандельш-там ..,
А то б им вломили, как Терцу .

В прогулки с Пушкиным
посмел пуститься?!
С Шолом-Алейхемом
бы шел гулять.
Привык, подлец,
над Родиной глумиться,
святыни Духа осквернять!

Да Пушкин с жидами вовек не гулял,
К цыганам тянулся и к дамам,
Хоть прадед его, генерал Ганнибал,
По-ихнему звался: Абрамом.

И все ж на пасквиль тот
польстилась пресса.
Месье Синявскому –
мерси! почет!
Да он же, гад,
опаснее Дантеса –
не зря во Франции живет!

У них, русофобов, известная цель – 
Стрелять по отеческой Музе.
Но, как ни вступайся крикливый "Апрель" ,
Не место в российском Союзе

Плешивым лысинам,
пархатым космам.
Взлетайте, обухи!
Свисти, картечь!
Хоть "Всё течет" 
(как утверждает Гроссман ) –
жидам от кары не утечь!

Без Бога, без веры России – конец!
Сгноят нас злодеи, мытáря.
Недарим советский писатель Карпец 
Призвал помянуть Государя.

Его Величество
и род весь царский
сей миг вставанием
почтили мы.
О, где вы, где вы,
Минин и Пожарский,
чтоб Русь избавить от чумы?!

Кромешное пьянство, разбой, воровство – 
Всё это проделки еврея.
Ужо доберемся мы и до того,
Кто спрятан в тиши Мавзолея .

Хоть на портретах он
калмык калмыком,
но в Маркса веровал,
а не в Христа.
И "осчастливил" Русь
масонским игом,
хужей монгольского хлыста!

Лет семьдесят с гаком лютует террор,
Поруганы Память и Слово! – 
О чем инородцам сказала в упор
Отважная Таня Глушкова :
Что Русь несчастнее,
чем Палестина.
Еврейство действует
весьма хитро.
Оно везде: в метро
и в магазинах,
а может, и в Политбюро!

Чертовски живуч сионизма микроб,
Но, верю, грядет интифада !
Давайте СП перестроим в ООП ,
В правленье введем Арафата.

Ведь "дядя Степа"  – стар,
труслив, зануден,
не мастер пламенных 
лихих речуг.
А тут еще
сбивали с толку Дудин ,
Тучков , Арро  и Рекемчук .

Вот Бондарев  – тот Арафату родня,
В атаку идет без истерик.
Он сделал свой "Выбор" и "...просит огня"
Поддать на апрелевский "Берег".

Иль современник наш,
пиит Куняев  – 
за Русь сражается,
как праотцы,
и, аки вшей
портянками, гоняет
всех почитателей мацы!

Распутин  с Беловым  поддержат отряд,
Ударив в Бояновы струны.
И вся "Лит. Россия" взыграет им в "Лад",
Предчувствуя битвы "Кануны".

Осточертело жить
в Союзе наций
и с инородцами
ломать комедь.
Личутин прав:
хоть пару резерваций
неплохо было б заиметь.

Подарим "апрельцам"  Норильск иль Сур-гут...
(Да мало ль просторов в России!)
Похоже, туда приглашения ждут
Булаты, Чингизы, Фазили ...

Великоросс тебе
не винтик-шпунтик!
Не сотня – тысячи
у нас бойцов:
Воронин, Санги,
Шафаревич, Шундик,
Буйлов и Феликс Кузнецов...

Когда у народа такие вожди,
На счастье рассчитывай смело!
"Игра" не окончена – "Все впереди"!
"Пожары"– "Привычное дело".

Вперед, ребятушки!
Сразим химеру!
Ату, писатели!
Пришла пора!
Так за Царя,
за Родину, за Веру
мы грянем дружное
"Ура! Ура! Ура!"


Декабрь 1989 г. – январь 1990 г.


 
ПЕСЕНКА О ЧУДЕСАХ,
или Даешь установку!*


– Ой, старухи, хватит вам о погоде.
Али темы веселей не нашлось?
В телевизорах-то что происходит!
Сколько ж в мире волшебства развелось!
Прежде – глянешь: мельтешит Пугачева,
Либо Брежнев тычет пальцем в строку.
А сегодня каждый будет здоровым,
Подключившись поутру к Чумаку.

Только сядет он, в очочках,
Покивает головой,
Как вода в садовых бочках
Вмиг становится живой,
И в бутылках, и в канистрах,
Там, где море ли, река...
Энергетики б министром
Сделать нынче Чумака!

А уж лекарь – самый первый!
Зарядив водопровод,
Лечит сердце, лечит нервы
И суставы, и живот.
Мази, кремы с прессой вместе
Завораживает он.
Если правой перекрестит –
Очищает самогон!

Удивляется наука:
Что за странные лучи?
И по телеку – ни звука,
И по радио – молчит.
Но энергия над миром
Разливается в тиши.

Хошь, вдыхай ее с эфиром,
Хошь, глотай ее с кефиром,
Молоком, творожным сыром...
Хошь, на пленку запиши.

– Это что! Вот по программе московской,
Доходящей до любых уголков,
Выступает психиатр Кашпировский – 
Посильнее всяких там Чумаков.
Он людей не охмуряет гипнозом,
Но такие чудеса выдает!
Операция идет без наркоза:
Девку режуть, а она, знай, поет!

Никакая не рисовка,
Ей же Богу, не вранье!
Задается установка
На счастливое житье.
Может – словом, может – взглядом,
Может грозно заорать.
Не пора ли депутатом
Кашпировского избрать?

После телепроцедуры
Растворяются рубцы,
Отрастают шевелюры.
Утром сухоньки мальцы.
Ожиренье, спайки, тумор 
Устраняются тотчас.
Крепнут вера, дух и юмор
В глубине народных масс!

Он под музыку вещает,
Впившись в тысячи зрачков.
Перестройку защищает
Горячей, чем Горбачев.
Ободрясь его словами,
Люди лихо зубы рвут,
Иль мотают головами,
Иль гребут двумя руками
Да с закрытыми глазами
В рай обещанный плывут!..

– Кашпировского я тоже глядела,
Чумака и ассирийку  одну.
От нее моя сноха забалдела – 
В биополе провела всю весну.
А по мне так интересней другое:
Из квартиры как-то шел репортаж.
Там у девок завелося такое!..
Нет, не СПИД, а домовой – Барабаш.

Невидимка безголосый;
Где живет? – большой секрет.
Отвечает на вопросы
Только стуком – "да "иль "нет".
Молча двигает предметы,
По сусекам шнырь да шнырь.
Непонятно, кто же это?
Слава Богу, не упырь!

Но порой за темной силой
Нужен, бабы, глаз да глаз!
Вон в другой квартире было:
Развалился унитаз,
Ванна рухнула, поверьте,
Рамы целой ни одной...
Впрочем, может, тут не черти,
А строители виной?

А в Воронеже – слыхали? – 
Да еще у киевлян
Ненароком побывали
Группы инопланетян.
На прилавки подивились,
Шмыг в тарелку – и тикать.
Потому как убедились,
Что случайно с курса сбились
И напрасно приземлились – 
Здеся нечего искать.

Так гуторили старушки-соседки,
Черный ворон по карнизу гулял...
И покуривал я рядом и беседке,
И о наших чудесах размышлял.
Во дела в стране какие творятся! – 
Мракобесие да злоба и кровь.
И не надо ничему удивляться – 
Повторяется история вновь.

Если мы погрязли в смуте,
Обязательно должен
Появиться свой Распутин,
Темной ратью окружен.
Коль опять в родной отчизне
Ружья начали греметь,
От такой спокойной жизни
Можно вмиг очумачеть.

Где надежды на исходе
Или нечего поесть,
Неизбежно происходит
Всенародный полтергейст.
В ожиданьи катаклизмов
(Вот тебе и Коммунизм!)
На останках прежних "измов"
Должен вспыхнуть кашпиризм .

И покуда, и покуда
Ночью снится колбаса,
Люди будут верить в Чудо – 
Ведь тарелки в небесах
Отвлекают от тарелки
С непригодною едой,
Перестройки, перестрелки,
Перекройки, переделки,
Перемойки, перемелки – 
Жизни горькой и пустой.


Январь – август 1990 г.

газ. "Вечерний Фрунзе"
8 июня 1990 г.


 
Е Л Ь Ц И Н И А Н А*

НЕТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР,
или На "Правду" нет суда

– Вы "Правду" за вчерашнее читали?
Какой позор! Аж сердце мне свело!
В такой борьбе всем миром избирали,
а оказалось – то ещё мурло!

Тут на прилавках – ни шиша,
а он, гляди, поехал в США,
балдеет, хуже алкаша,
на ланчах спит.
Лопатой доллары гребет,
скупает шмотки, виски жрет,
забыв про нищий наш народ
и грозный СПИД!

А что болтает, "популист",
сам член ЦК и коммунист!
Смекнет любой капиталист,
что нам – хана!
Всю перестройку истоптал,
на Горбачева клеветал,
буржуям Родину продал!
Так на хрена
его мы избирали? На хрена?!

– Да погодите, что вы в самом деле!
Аль у самих в башке с похмелья темь?
Вы "Правду" за сегодня не смотрели?
Так почитайте на странице семь.

Там признает правдиво "Правда",
что напечатана неправда,
что виноват коварный автор
с Апеннин.
Мол, этот мерзостный Дзуккона 
собрал все сплетни Вашингтона
и обдурил нас беспардонно,
сукин сын!

Теперь за грязь, за козни эти
его "Репубблика" в ответе:
ведь нанесен удар по органу
ЦК!
Советским людям стало ясно,
что жить на Западе опасно,
что там обидели напрасно
мужика!
Такого золотого мужика!

Тут третий к разговору подключился – 
по внешности типичный неформал.
Он из "психушки" лишь освободился
и всё не так, как надо, понимал:

– О чем глаголете, отцы,
как несмышленые мальцы?
Ведь в воду спрятаны концы –
тянуть их лень.
У нас единая страна,
и "Правда" здесь на всех одна,
и не изменится она
и ближайший день.

Кто ложь размножить поспешил,
невольно правду обнажил:
не столько орган согрешил,
сколь Организм.
Смолчим – и дальше будут врать
и, на кого хотят, – "плювать",
всё неуклонней развивать
свой ПЛЮЙВРАЛИЗМ,
свой собственный, желанный
ПЛЮЙВРАЛИЗМ!


26 сентября 1989 г.

газ. "Вечерний Фрунзе"
9 октября 1989 г.

 
ПО "МОКРОМУ" ДЕЛУ*


Он едва добрался до милиции 
(С брюк измятых капала вода). 
Стража – в струнку: лидер оппозиции! 
Да к тому же с ним стряслась беда! 
Отчего весь мокрый, как в предбаннике? 
(Не купальный вроде бы сезон). 
Всполошились бравые охранники. 
Вот о чем в сердцах поведал он:

"Ехал я сюда, в местечко дачное, 
Со старинным встретиться дружком. 
И погодка выдалась удачная! 
Отпустил машину, чтоб пешком 
Прогуляться...
                        Благодать осенняя! 
Ни толпы нью-йоркской, ни шпаны. 
Так мечтал в глуши обресть спасение! 
Тут-то и напали со спины.

Раз – скрутили, два – мешок накинули, 
Три – в машину сунули одну; 
И с моста крутого в реку скинули, 
Как Степан персидскую княжну. 
Террористы! Гангстеры паршивые! 
Только выплыл я назло врагу! 
Об одном просил бы вас, служивые: 
Никому про это ни гу-гу!"

Сей же миг (как в общем и положено 
В государстве нашем правовом) 
Было всё на самый верх доложено 
О терракте столь не рядовом.
Сразу меры приняли поспешные: 
Через час, примерно, у реки 
Собрались отряды эмвэдэшные – 
Детективы, супер-знатоки.

Мост и речку тщательно обмерили
(Падал вниз? Что ж кости-то целы?!),
Каждый куст с ищейками проверили,
Прочесали дачные утлы,
До конца дорогу проутюжили
В неустанном поиске следов.
Но мешка, увы, не обнаружили –
Лишь букет потрепанных цветов.

Допросили бедного водителя,
В протокол фиксируя слова:
"Прям к дверям подвез руководителя.
А букетов – точно – было два".
Два так два... И вскоре потерпевшему,
Знатоков заведшему в тупик,
От простуды все еще сипевшему
Предъявили множество улик.

Полистав весомый том дознания, 
Он в бутылку больше не полез, 
А сказал: "Спасибо за старания! 
Вижу, есть в милиции прогресс. 
Перестройка есть и достижения! 
(Знать, не зря хвосты я вам крутил). 
Ну а что до факта покушения – 
Извините, малость пошутил".

А потом пикантную историю, 
Пошумнее бурных дискотек, 
Прокрутили на аудиторию 
В триста миллионов человек!

Ё-моё! Дорвались до сенсации! 
Подкопили ценный компромат! 
И гудели в голос депутации, 
И потел от счастья аппарат.
Представленье глупое, комичное, 
Но, ухмылки гордой не тая,
Он отрезал: "Это дело личное – 
Где, когда и с кем купался я!"

Да и верно – что за преступление?! 
Фиг бы всплыло, будь пловец своим. 
Кот в мешке – привычное явление. 
Гусь всегда останется сухим.

Есть ли время маяться ответами: 
Так летел с моста иль не летел? 
И к кому спешил с двумя букетами? 
Кто на "мокром" деле в лужу сел?..

Коль неймется – сам придумай версию, 
Свой крутой сюжетный поворот.

То ли "Вокруг смеха" , то ли сессию 
Посмотрел в тот вечер наш народ.


Октябрь 1989 г.



 
ТЕЛЕСТРАСТИ ПО БОРИСУ

Борис Николаевич Ельцин
(Для краткости просто Б.Н.),
Став русской трибуны владельцем,
Не смог без трагических сцен:
Излил он своё возмущенье,
Десницей грозя в потолок,
За то, что его обращенье
Не вышло в обещанный срок .

Эк взвились друзья-демократы:
"Известные, мол, номера!
Долой холуев аппарата!
Ненашева к стенке пора!"
Взъерошились, заголосили,
К трибуне пошли бечевой:
"Кто рот затыкает России,
Должон отвечать головой!"

И вот оскорбитель доставлен
(В Останкинской башне нашли),
Лицом к депутатам поставлен.
Осталось скомандовать: "Пли!"
Впиваются пули-вопросы:
''Как смели?!" и "кто приказал?!"
М.Ф., отражая угрозы,
Глядит ошарашенно в зал.

– Да нет, я не слушаюсь Раю 
И даже М.С. самого.
Я Ельцина так уважаю! –
На пятницу ставил его.
Но в этот злокозненный вечер,
Войдя в миллионы квартир,
Дуэт Горбачева и Тэтчер 
Заполнил советский эфир.
Б.Н. пожимает плечами,
В зрачках его – яростный сверк:
"На пятницу мне обещали
И – больше того – на четверг!
Привык я с врагами сражаться,
За каждую драться строку.
А после таких провокаций
Всё выскажу, как на духу:

Вы плюнули в душу Кузбасса,
Да что там – России самой!
А помните, выскочил Власов ,
Соперник парламентский мой?!
Кто сзади всадил мне булавку,
Когда я сражался, как лев?!
Короче, пора Вам в отставку,
Товарищ Ненашев М.Ф."

И снова взывает Ненашев,
Давая отпор куражу:
"Служу я ни вашим, ни нашим.
По совести, честно служу!"
Летели с него пух и перья,
Но ангельски нёс он свой крест.
И вотум ему недоверья
Не вынес растроганный съезд.

Известно, народ не бездельник,
И, право, низам наплевать,
Пойдет интервью в понедельник
Иль в среду – что ж копья ломать?!
Была бы на съезде работа,
Не ор балаганный, не гам,
По пятницам и по субботам,
По вторникам и четвергам.

Июнь 1990 г.

 
СИЛА РЕФЛЕКСА


...А мне вот жаль М.С. как человека, 
Себя же заточившего в тюрьму. 
Еще, так-сяк, могу понять Генсека, 
Но Президента напрочь не пойму.

Ужель ему по-прежнему не ясен 
Рефлекс страны, пикирующей вниз?! – 
Чем больше на Бориса выльют грязи, 
Тем будет популярнее Борис.


Март 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
25 июля 1991 г.

 
КОММЕНТАРИИ 
по ходу III внеочередного съезда 
народных депутатов РСФСР


* * *

Очевидно даже для незрячего, 
До чего неискренна Горячева . 
Надо ж было партноменклатуре 
Поручить демарш подобной... тёте!

На трибуну пёрла, как "Аврора"; 
Обвиняла тоном прокурора. 
А слезам горячим – грош цена! 
Что ни жест – то в пользу Ельцина.



* * *

Непредсказуем, неодинаков 
Бывший любимец Свердловска Иса-ков . 
Вышел он
                 Ельцина драить сурово,
А в результате
                       "послал" Горбачева 
То ли в Монголию,
                               то ли в Багдад, 
То ли подальше... –
                                   и весь содоклад.

 
* * *

Исаев? – вовсе без лица. 
Куда ему до Штирлица !


Март – апрель 1991 г.

 
ПОЖЕЛАНИЕ


По мнению астролога Тамары Глобы, конец 1991 г. для Ельцина будет ужасен.


Не дрейфь, Борис! 
Дерзай, борись. 
Без лицемерия и злобы – 
Наперекор гаданьям Глобы!


Март-апрель 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
25 июля 1991 г.

 
ПРОБЛЕСК

В канун Первомая Б.Н. Ельцин и М.С. Горбачев 
обменялись поздравительными телеграммами

Как будто тьму глухую 
Луч солнышка пронзил: 
Пошли на мировую 
Борис и Михаил.

Призвав страну к порядку, 
В критический момент 
"Шестёрку"  на "девятку"  
Сменил наш Президент.

И грозный Председатель 
Заметно приустал; 
С Генсеком к майской дате 
Вдруг солидарен стал .

В разгаре общей драмы 
Средь стаи черных птиц 
Две кратких телеграммы – 
Как пара голубиц.

Хоть справа-слева грязью 
По ним ударят – "пли!", 
Но – благо, что к согласью 
Два лидера пришли!

И с этой точки зренья 
Тревожит лишь одно: 
Крепко ли примиренье?.. 
Надолго ли оно?..

30 апреля 1991 г.
газ. "Слово Кыргызстана", 25 июля 1991 г.
 

ПЕСНЯ ПО СЛУЧАЮ ПОВТОРНОГО ПОКАЗА
ТЕЛЕСЕРИАЛОВ "СПРУТ–1" И "СПРУТ–2" 


Который раз народ впадает в раж!
Который раз в стране ажиотаж!
Как только телевизоры зажгут,
Во все дома тотчас вползает "Спрут".

Ах, знаменитый Плачидо,
Валютою оплачено
Такое удовольствие.
Купить бы продовольствие!

По коже – то мурашки, то мороз.
Сплошное море крови, реки слёз...
Но думает народ на этот раз:
В Италии потише, чем у нас.

Ах, популярный Плачидо,
Да хватит всех дурачить-то
Борьбою с "терразинями" 
И шашнями с графинями.

Ты лучше б побывал в моей стране,
В Нагорном Карабахе, в Фергане,
В Абхазии, Узене  и т.д.
Денек бы покрутился в МВД!

Ах, справедливый Плачидо,
В стихах не обозначить то,
Что вытворяет мафия:
Секс, рэкет, порнография...


О взятках же смешно и говорить!
Сумел бы всю Сицилию скупить
Один наш звездоносный хлопкороб,
Друг бывших государственных особ .

Ax, неподкупный Плачидо,
О чем еще судачить-то?
Есть банды с пистолетами,
А есть и с партбилетами.

Их выловить, дружище, не мечтай – 
Возьми "Литературку" почитай;
О мафии, взращенной на Руси,
У Юры Щекочихина спроси .

Ах, благородный Плачидо,
В стране преступность скачет-то:
Сперва кооперация – 
Теперь экспроприация.

А знаешь ли ты, скажем, глубоко,
Как разводить бензин и молоко,
Закладывать нитраты в кабачки,
Приписывать проценты и очки?

Ах, легковерный Плачидо,
Разинешь рот от сдачи до
Вранья официального,
Ничуть не криминального.

К тому ж на разгильдяйство нет суда – 
Взрываются АЭС и поезда...
И гвоздь, и трактор запросто сопрут.
Сама Система действует, как Спрут.

Ах, простодушный Плачидо,
В Стране Советов плачет тот,
Кто, утирая кровь с лица,
Шпажонкой тычет в щупальца.
Короче, если правда – твой удел,
Короче, если жаждешь крупных дел,
Всё это "козьей ностре" разъясни
И к нам, Каттани, в гости катани.

Ах, беззащитный Плачидо,
Ты здесь поймешь, что значит долг,
Майором став милиции
Без должной амуниции.

Сойдешься вмиг с законною женой,
Утешишься "Матросской тишиной" ,
Останешься, возможно, без штанов,
Как комиссары Гдлян да Иванов .

Ах, невезучий Плачидо,
Koль пофартит с удачей, то
Тебе подкинут монолог
В советском фильме "Осьминог".

Надеемся, что ты до этих пор
Освоишь милицейский наш фольклор.
Используем пиццерии в Москве;
Гладишь, сварганим ленту, даже две!

Ах, знаменитый Плачидо,
Считай, работа начата!
Отравишься в пиццерии
К концу последней серии.


Август 1989 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.

 
С БРАТСКИМ ПРИВЕТОМ!*

На днях решил Совмин встревоженный 
Порядок навести таможенный: 
Никто отныне, даже с визой, 
Не увезет наш телевизор, 
Ни холодильник бытовой, 
Ни морозильник мировой, 
Ни кофе черный ( даже ложку!), 
Ни подростковую одежку, 
Ни осетровую икру... 
Нет, я от гордости умру!!!

Ведь если это вывозилося, 
То, стало быть, производилося?! – 
И первоклассный холодильник, 
И безотказный морозильник, 
Машины стирки и шитья 
И горы детского белья; 
И кофе, коли вывозили, 
Знать, поставлялся из бразилий?! 
И осетров полно, небось, 
И в реках множится лосось!

Так вот, собратья закордонные, – 
Оставьте планы беспардонные! 
Отныне в сторону Берлина 
Не станет плавать осетрина. 
Вельможный пан, и думать брось, 
Что будешь трескать наш лосось! 
И телевизоры с успехом 
Не улизнут к богатым чехам, 
А главное – подгузнички! 
Большой вам шиш, союзнички!

Чего ж вы сразу затужили-то?! 
Мы ж без добра такого жили-то! 
И впредь пусть не достанется – 
Зато в стране останется!

Январь 1989 г.
 
ПОХВАЛА  И.А.КРЫЛОВУ


"Вороне как-то Бог
послал кусочек сыру..."
Под плавленый сырок
и кружечку чифиру
я думаю о том,
что натуральный сыр
растаял, как фантом.
Его пахучих дыр
и матовых углов
давно уж не видать.
Ах, дедушка Крылов –
Эзоп, ни дать, ни взять!
Всего одна строка –
а сколько правды в ней!
Ирония тонка –
куда уж тут ясней:
Ворона та была не мелкой птицей –
Большой Номенклатурной Единицей.

Сентябрь 1989 г.

 
СПЛОШНОЙ БАЗАР

Нет! – хозяйственной реформе. 
Да! – как свет, она нужна. 
На подножном скудном корме 
Долго ль выдержит страна?!

Чтоб инфляции гримасу 
Скрыть и рупь с колен поднять, 
Надо денежную массу 
Впредь с товарной уравнять.

Беспощадный нужен веник, 
Пылесос, а то и меч, 
Лишь бы все излишки денег 
Разом вымести да сжечь!

Без такого, скажем, шока, 
Без таких фискальных мер 
Вряд ли в Светлое Далёко 
Проползет эсэсэсэр.

Так что, други, ожидайте 
Энтим летом роста цен. 
А пока себе болтайте, 
Юморите в КВН.

Безработица начнется! 
Расслоение грядет! 
Пролетарий вновь очнется 
И на штурм Кремля пойдет!

Правда, дивная картинка? 
Слухи, страхи, Бог ты мой! 
Переход к законам рынка 
Людям кажется чумой,

Хуже сапа, хуже СПИДа, 
Жуткой ядерной войны! 
Али карта наша бита? 
Где же выход для страны?!


Покумекали в Совмине – 
И решение пришло: 
Коль товаров нет в помине, 
Стало быть, и деньги – зло.

Вот откедова пороки, 
Спекулянты и ворье. 
Увеличим-ка налоги 
За счастливое житье.

Обуздаем рост зарплаты – 
Залатаем брешь казны. 
Чем, к чертям, плодить богатых, 
Будем в бедности равны.

Бить – так сразу по карману! 
Хоть Парламент супротив, 
Государственному Плану, 
Ясно, нет альтернатив.

Трудовой своей копейке 
Не изменит наш народ. 
По родной узкоколейке 
Верным курсом – и вперед!

"Чух-чух-чух..." – в Коммуну едем. 
Жив курилка-паровоз!
 Вот скрестим лису с медведем 
И – утрем буржуям нос!

Не избегнет грозной кары 
Подлый частник-паразит. 
Возликуйте, коммунары: 
Нам богатство не грозит.

Будем воду пить из крынок. 
Спи спокойно, комиссар! 
То у них возможен рынок, 
А у нас – сплошной базар.

15 мая 1990 г. 
газ. "Комсомолец Киргизии" 
5 декабря 1990 г.
 
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ПЕСНЯ 
О СОВЕТСКОМ ПАСПОРТЕ
(Почти по Маяковскому)


"И вдруг,
               как будто ожогом,
рот
      скривило господину.
Это
     господин чиновник
                                     берет
мою краснокожую паспортину.
Берет – как бомбу,
                            берет – как ежа,
как бритву обоюдоострую,
берет,
        как гремучую,
                              в 20 жал
змею двухметроворостую.

...Я достаю из широких
                                        штанин..."

В. Маяковский 
"Стихи о советском паспорте"

Жил в Москве Маяковский, поэт;
Воспевал Революции цвет.
В спорах с контрой, один на один,
Доставал из широких штанин
Паспортину свою
Краснокожую.

Но не знал Маяковский, поэт,
Что полвека спустя Моссовет
Всем, кто жаждет зайти в магазин,
Повелит доставать из штанин
Молоткастое
И серпастое .

...Пятый день по Москве я брожу,
На прилавки по-волчьи гляжу:
Ни гостинца домой не купить,
Ни поесть на бегу, ни попить
С паспортиной моей,
Краснокожей, как Змей,
Как борец за права Чингачгук.

Ну а мне-то за что столько мук?!
Я ж советский, как все, индивид.
Это форменный апартеид – 
Паспортиною трясть,
Чтоб к прилавку попасть!

Дева добрая, кинь на весы
Пол-кружочка любой колбасы!
Ладно, выдай мне пачку сырка...
Хоть приехал я издалека,
Паспортина моя,
Глянь, советская!

Но в ответ на почтительный шаг
Прогремело: "Катись-ка, чужак!
Паспортине твоей грош цена,
Потому как, сам знаешь, она 
Краснокожая,
Да не гожая! "

Телесами во гневе дрожа,
Отшвырнула её, как ежа.
(Бомба бомбой – и бритвою рот).
"Не канючь, – говорит, – Бог пошлёт..."
Краснорожая,
С ведьмой схожая.

Тут послал я столичную власть
На одну деликатную часть,
Что скрывает в провалах штанин
Наш советский простой гражданин,
Маясь ношею
Нехорошею.

И поплелся незнамо куда,
И очнулся под полночь, когда
Предо мною возник монумент
Воспевавшего сей документ – 
Паспортину страны
И большие штаны.

Говорят, я его материл;
Говорят, называл "Гавриил" ...
Но теперь-то мне всё нипочем:
Я "у Кащенко"  стал москвичом,
Где сижу и жую
Красно-ко-жу-ю.


Июнь 1990 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
1 августа 1990 г.






 
АРИЯ ОБОЛЕНСКОГО  ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ ОБСТАНОВКИ ПЕРИОДА ПЕРЕСТРОЙКИ
(По мотивам голосования, Петра Ильича 
и Егора Кузьмича)

Какие беды навалились! – 
Ни мыла нет, ни колбасы...
Куда, куда, куда ж Вы удалились,
Страны своей любезный сын ?

Что день грядущий нам готовит?
Вражда людей дошла до крови.
В глубокой мгле лежит Кузбасс,
Нет сил, чтоб примирить Кавказ.

Падем ли в ходе перестройки,
Иль мимо пролетит она?
На съезде – прения без сна,
В башке – как опосля попойки.
Благословен и централизм!
Благословен и плюрализм!

Блеснете Вы пред заграницей,
Где люди сыты каждый день.
А нам, быть может, нам темницы
Грозит гулаговская  сень?
И "Память" юная готова
Стать под знамена Лигачева.
Задушит гласность он.
Но Вы, Вы столько
Наобещали нам среди Москвы
Над избирательною урной:
Все перестроить, обновить,
И ум и силы посвятить
Стране своей малокультурной – 
Чтоб разорвать порочный круг.
Да Вам, как видно, недосуг.

Своих сограждан ли боитесь?
Решили с нами завязать?
Когда, когда, когда ж Вы возвратитесь
С экранов ярких рассказать,
Что нынче новенького в Бонне,
На Мальте или в Вашингтоне?
Как поживает мистер Буш?
Ужель заглянет в нашу глушь

И слить поможет рынок с планом,
И разрешить вопрос с Литвой?
А может, Вам на год-другой
Взять поменяться с Миттераном? 
На Елисейских – гладь да тишь,
А в Елисеевском – лишь шиш.

Вот беженцы и погорельцы
Близ башен древнего Кремля.
Пока в Канаде Вы "ля-ля", –
Виват! – Россией правит Ельцин .
А Вы, вдали узнав про это,
Ему не стали слать привета.
Забудет козни он.
Но мы, мы все же
Желали б знать, дойдем ли до сумы?

Простите за вопросец шкурный.
Хоть Вас и ценят господа,
Народ поверит Вам, когда
Вернетесь к нашей жизни бурной – 
Сердечный друг, желанный друг
И самый преданный супруг.

Май-июнь 1990 г.
 
УРОЖАЙНАЯ – 90*
(В традиции Высоцкого)

Вставай, страна моя, вставай
На бой за пышный каравай!
А ну, ребята, не плошай:
Грядет великий Урожай!

Солдат, оружье разряжай.
Девчат стрельбою не пужай.
На службе Родине мужай
В боях за трудный Урожай!

Студент, солдата догоняй – 
Постановленье выполняй:
Свои познанья повышай,
Борясь за лучший Урожай!

Студентка, хныкать прекращай,
Декана пузом не смущай...
Вот выйдешь в поле – и рожай.
Но первым делом – Урожай!

Хирург, халат с себя сымай.
Ну ладно, гипсу доломай
И прям на "Скорой" поспешай
Спасать народный Урожай!

Прохфессор, опыты свертай.
Ты в облаках-то не витай,
А, коль учен, соображай,
Как снять гигантский Урожай!

Артист, давай не выступай!
Хоть раз бахчу поколупай.
Да больно не воображай – 
Важней гастролев Урожай!

И генерал, и краснобай,
И либерал, и вертухай,
Свои позиции сближай
И – дружненько – на Урожай!

Буржуй, ты тоже выручай!
Не первый год такое, чай...
Зерном получше нас снабжай,
Когда сгноим свой Урожай.

А ты, колхозник, не мешай,
За хлебом в город поезжай.
Тебе он нужен, как лишай,
Великий этот Урожай.


Август 1991 г.

 
НА РАСПУТЬЕ 


Прогресса – ноль, а спор опять по повой! 
Держава, в ситуации рыжковой, 
Приельцилась (ну, ёлки же-моталки!): 
Впредь вкалывать, как встарь, из-под абал-ки  
Иль к рынку сигануть, презрев детали? 
Ан вдруг совсем хозяйство расшаталим , 
Собчачью  жизнь заслужим без единства, 
Потом начнем виновных выявлинство ?!

Не дай Господь, и новый рухнет план! 
Тогда уж весь народ аганбегян  
В края, где с колбасою побогаче, 
Где не придется задарма горбачить.


Сентябрь 1990 г.

газ. "Вечерний Фрунзе" 
22 октября 1990 г.

ж-л. "Литературный Киргизстан" 
№1, январь 1991 г.
 
СЕЛЬХОЗМАНЕВРЫ

"Картошка!.." – звучит, как молитва. 
Всё явственней голода страх... 
Идет всенародная битва 
На мокрых колхозных полях.

Опять не щадит нас природа, 
Не балует солнышком Бог. 
Но армия – вместе с народом, 
И в этом победы залог!

Чу! Холодом резким подуло – 
Рукою подать до зимы. 
Сей миг из Рязани и Тулы, 
Из Витебска и Костромы,

А также из славного Пскова 
(Видать, дисциплина крепка!) 
К Москве, без единого слова, 
Подтянуты были войска.

Ревели в ночи бэтээры. 
Гудела под ними земля. 
Старались быстрей офицеры 
Доставить солдат на поля,

Чтоб людям от чистого сердца 
Помочь отстоять урожай. 
Да тут депутат Белозерцев 
И прочие подняли хай:

"Какая, мол, цель у десанта? 
Кем выбран конкретный момент? 
Кто выдал патроны курсантам? 
И знал ли о том Президент?"

У, гласность! Чумная зараза! 
На весь разгалделись Союз! 
Теперь Маршал Родины Язов 
В парламенте терпит конфуз.
Зачем же запугивать массы, 
Министра за ''яблочко" брать? 
Без касок и боеприпасов 
Попробуй картошку убрать!

Дождливое выдалось лето, 
А нынче – пошли холода! 
Поэтому в бронежилетах 
Приехали парни сюда.

Спросить бы у лжедемократов, 
Встречающих помощь в штыки: 
Гуманно ли без автоматов 
Бросать на уборку полки?

Давайте-ка взглянем пошире, 
Чем слушать бесстыжую ложь: 
Картошка, она-то в мундире – 
Без боя её не возьмешь!

Нужны и снаряды, и пушки, 
От дождичка – ядерный зонт. 
Ведь это, друзья, не игрушки, 
А сельскохозяйственный фронт!'

Так что же вы, дурни, шумите, 
Честной баламутя народ? 
При чем тут ваш долбаный митинг?! 
Какой еще переворот?!

Войска поразмялись немножко: 
Ученья там, близкий парад... 
Но поперву – битва с картошкой! 
(К чертям бы побил ее град!)

Дай волюшку парашютистам, 
Уйди депутаты на дно, 
Эк стало бы во поле чисто, 
И даже на улицах! Но...

Десантников мы возвернули 
(До лучших уборочных дней). 
А что неформалы струхнули, 
Так будут, глядишь, поскромней.
Пусть армию впредь уважают 
И, кстати, запомнят вдвойне: 
Не только картошку сажают 
В свободной Советской стране...


Октябрь 1990 г.

 
УЛЬТИМАТОМ ДЕМОКРАТАМ
(Монолог "захребетника")

Ну как, "ребяты-демократы" , – 
Вкусили, что такое Власть? 
То вам не митинги, дебаты... 
Держись, чтоб с вышки не упасть! 
"Ням-ням" – и с хлебом перебои. 
"Пых-пых" – и кончился табак. 
А кто ответчики, "герои'? 
Попов, известно, и Собчак!

Ну что, избранники народа, – 
Чего еще изобрели? 
Да вы всего лишь за полгода 
Страну до ручки довели! 
Вконец похерены Законы! 
Картошка гибнет на корню. 
Визитки, карточки, талоны... 
Одну и слышно болтовню!

Ну гдé ж, нахалы-неформалы,
Гдé ваш хваленый результат?! 
Куда ни глянь – кругом завалы. 
Чем плох был прежний аппарат?! 
Полтыщи дней вы запросили ? 
Да ради Бога! – хоть шестьсот. 
В итоге рыночных усилий 
Народной бурей вас снесет!

Ну-ну, спасители Расеи, 
Творцы, очкастые умы, – 
Рожайте новые идеи! 
А претворять их будем мы. 
Кто – мы? Добра распределенцы –
От жалких спичек до ракет. 
С позиций ваших – иждивенцы, 
А с наших – общества хребет.
Ну нет, артисты-популисты, – 
Толпе причина не важна. 
На вас – уж больно голосисты! – 
И ляжет главная вина.
А мы незримо яму роем, 
Мы не высовываем нос. 
Идейки ваши перестроим – 
И жизнь совсем пойдет вразнос!

Ну вот, дражайшие прорабы, – 
Бардак на стройке, хоть кричи! 
Пока прикинули масштабы, 
Исчезли лес и кирпичи. 
Прошла волна табачных бунтов – 
Подымем новую волну. 
А там, глядишь, найдется хунта 
И разом вышколит страну!

Ну всё, "ребяты-демократы", – 
Дерзайте, прите прямо в пасть! 
Теперь вы поняли, ребяты, 
Что значит подлинная Власть? 
Не будьте полными ослами 
И не высовывайтесь впредь: 
Из искры возгорелось пламя , 
Чтоб... ловкий руки мог погреть!

Октябрь 1990 г.

газ. "Реклама, Информация, Факты"
24 января 1991 г.

 
ТЕМ, КОМУ ЗА СОРОК

"Маленькая рыбка, 
Маленький карась, 
Где ж ваша улыбка, 
Что была вчерась?"
Николай Олейников

Бедный современник, 
Однолетка мой, 
Сталинщины пленник, 
Влипнувший в застой! 
Как солдатик стойкий, 
Всем вождям служил 
И до Перестройки 
(Радуйся!) дожил.

Что же ты невесел? 
Что тебя гнетет? 
Столько съездов, сессий! 
Жизнь ключищем бьет! 
Диспуты, прогнозы, 
Колокольный звон... 
Хошь – плати партвзносы, 
Хочешь – выйди вон.

Можешь к анархистам 
Запросто примкнуть. 
Можешь монархистам 
Руку протянуть, 
Смело стать кадетом 
После сорока. 
(Сытым и одетым? – 
Не мечтай пока).

Врубишь телеящик, 
Вечером ли, днем, – 
Уйма говорящих! 
(Каждый о своем). 
Полчаса – про кризис, 
Следом – рок пошел, 
Дальше – Мисс и Миссис 
Скачут нагишом.
Абель  тут и Бабель , 
"Память" и "Апрель". 
А протянешь кабель  – 
Будешь, как кобель, 
Что с цепи сорвался. 
Заклокочет кровь! 
На десерт достался 
"Видик" про любовь!

Ух, какие роли, 
Шмотки, телеса! 
Не мужик ты, что ли? 
Да раззявь глаза! 
Там, под одеялом, 
Идеал мужской. 
Отчего ты вялый, 
Стукнутый такой?!

Аль предпочитаешь 
Женщину с веслом ? 
Аль опять, считаешь, 
Вызовут в партком 
(Под изображенье, 
В звёздах, Ильича ) 
И за разложенье 
Всыпят строгача?

Да не бойся, тёпа,
Времена не те.
Мы ж теперь – Европа!
Плюрализм везде:
В прессе ли, в постели...
Нечего скрывать!
Ну на самом деле,
Хватит стрессовать!
Скушай витаминку, 
Покажись врачу 
И – готовься к рынку. 
Как так – "не хочу!'? 
Разживешься ссудой, 
Купишь магазин, 
Будешь зваться "сударь", 
"Барин", "господин".

Надоест трудиться – 
Сядешь в ероплан, 
Двинешь за границу: 
В Вильнюс, Ереван, 
Ригу и Тбилиси, 
Даже в Рог Кривой! 
(По служебной визе 
Либо гостевой).

И не падай духом! 
Слышишь, старина! – 
С зимней голодухой 
Справится страна. 
Есть и в Штатах тоже 
Перестройки штаб. 
"Запад нам поможет!" – 
Как мечтал Остап .

Глянь, примеров масса. 
Сердоболен Мир: 
Финны дарят мясо, 
А голландцы – сыр. 
Всё – для человека! 
(Даром, без валют). 
"Яйки", "курки", "млеко" 
Немцы валом шлют.

Не скули ж устало, 
Как побитый "фриц"! 
Разве это мало: 
В месяц – пять яиц? 

Вот и на колготки 
Вытянул билет! 
Плюс – бутылка водки, 
Пачка сигарет...

Всё о'кей! Короче, 
Счастье – впереди! 
Как контроль рабочий, 
По земле пройди, 
К голому прилавку 
Пробивая путь; 
Павлика и Павку  
Вспомнить не забудь,

Галстук пионерский, 
Оттепель, "Восток" ! 
До чего же мерзкий 
У тебя видок! 
Так и впился в ценник, 
Паспорт теребя. 
Просто, современник, 
Стыдно за тебя!

Ни души, ни тела.
Оскудел, раскис.
И вопрос "что делать?"
над тобой повис:
Богу ль класть поклоны?
Разводить ли кур?
В кулаке – талоны,
А в башке – сумбур.

Декабрь 1990 г.

газ. "Вечерний   Фрунзе" 
10 декабря 1990 г.

газ. "Новгородские  ведомости" 
6 апреля 1991 г.
 
КГБВДейка


Заявление Крючкова , 
Ей же Господи, не ново: 
При такой большой "чеке" 
Век висеть нам на крючке.

А ещё товарищ Пуго  
Обещает пятый угол, 
Позабыв (вперед, спецназ!): 
Все мы пуганы не раз.


12 декабря 1990 г.

 
ТЕЛЕ – СТОП

Программе "ВИД" 
поставили на вид.
За дерзкий взгляд
прикрыть решили "Взгляд".
Вослед ему
сведут в могилу "Веди".
Неровен час,
махина вправо съедет,
всё лучшее сметая на пути!

"Шестьсот секунд" 
урежут до шести; 

По заключенью
тайного ОСО 
колесовать прикажут
"Колесо"
(иль подвязать
к чапаевской тачанке).

Приговорят Молчанова 
к молчанке,
вновь закуют Кириллова 
в пиджак...

Зубами щелкнет 
гвардия служак – 
и сгинет Гласность, 
серенький наш козлик.
Польется ложь былая 
"До и после..."; 
От ТСН останется лишь "тс-с..."

Ни КВН! Ни "Слова"! – 
только "Мисс..." 
да "Капитал" 
(классический, без шоу) .

Пойдут кормить нас 
варевом дешевым 
небезызвестный Кравченко  и К. 
Эх, воцарится смертная тоска!

Подобное
                держава
                             проходила. 
Ничто не ново –
                             "Это было, было..."

Задвинув демократию в кусты, 
блюстители взорвут телемосты, 
галоши нагло вытрут о "Ступени", 
прижмут, заткнут, поставят на колени.

Уж то-то будет 
творческий "Прогресс"!

Блистательный Пресс-клуб 
пошлют под пресс, 
немногое оставив на свободе:

Ну, "Время" там
                         (в абсурдопереводе), 
рекламу,
             пару клипов для души, 
еще – "Спокойной ночи...
                                            торгаши!",
стрельбы и секса
                            рыночный замес, 
ужимки моды,
                    проповедь верхов 
и "Поле
            (политических)
                                     чудес 
в стране
             (по их понятьям)
                                         дураков".

11-12 января 1991 г.

газ. "Вечерний Фрунзе" 
16 января 1991 г.

газ. ''Комсомолец Киргизии" 
23 января 1991 г.

 
ВА-БАНК!*

"Не имей сто рублей, 
А имей сто друзей!" 
За три дня не обменяешь – 
Хоть тащи потом в музей 
Иль в отхожие места. 
(То же самое – с пол-ста). 
День-деньской обменом денег 
Вся держава занята.

"Дили-дили-дили-бом!" – 
Мчится бабушка с чулком: 
Что на саван отложила, 
Возвернет ли Исполком?!

Следом – дедка-садовод. 
Не имел бы он хлопот, 
Да за "стольник" продал репку, 
И пришлось идти в поход!

Те, кто вечно на мели, 
Бьют поклоны до земли. 
Ищет внучка, ищет Жучка 
"Деревянные" рубли...

Вот вам первая из мер, 
Что задумал наш Премьер, – 
Дабы "спруты"-мафиози 
Передохли в эсэсэр!

Уж теперь, без долгих слов, 
Их потравим, как клопов. 
Если сами сковырнемся, 
Не беда!
             Минфин суров, 
Но, бесспорно, справедлив!

...Все забыли про Залив, 
Про Саддама и литовцев . 
(Ловко сделан перерыв, 
Политический антракт!
Никакой иракский акт 
С ново-павловским сюрпризом 
Не сравнится – это факт!)

Аппарат пошел ва-банк! 
Осаждают толпы банк. 
Чтоб добраться до сберкассы, 
Современный нужен танк.

Коллективы впали в транс: 
Весь полученный аванс 
Нам купюрами такими 
Выдавали.
                Есть ли шанс, 
Что сгореть им не дадут? ...
Обнадеживает "Труд" : 
Если "доски" соберете, 
Вам их "щепками" вернут.

Сто да сто плюс пятьдесят... 
Сдай-ка средний свой оклад 
И бумажками помельче 
Получи его назад.

А про лишние гроши 
Декларацию пиши. 
Там уж власти разберутся, 
На какие жил "шиши"...

Ведь, небось, "теневики" 
На пятерки, трояки 
Разменять свои "мильярды" 
Не успели, вахлаки! 
И попались (пуст карман!) 
В цепкий павловский капкан. 
Так, при помощи обменов, 
Изведем преступный клан!
Ну а коль не изведем, 
Коли к худшему придем, 
Все равно затем виновных, 
Как обычно, не найдем.

Посему да потому 
Я не верю никому! 
Гонорар за эти строки 
Только "двушками" приму .

23 января 1991 г.

газ. "Вечерний Фрунзе" 
25 января 1991 г.

 
ДВА ПАВЛОВЫХ


Двух Павловых
                         запомнит наш народ. 
Один из них –
                         великий физиолог , 
Чей путь научный
                            славен был и долог, 
Искавший к организму
                                      свой подход.

Иван Петрович
                        столькое открыл! 
Роль мозговых, к примеру,
                                           полушарий... 
По кошелькам чужим
                                    вовек не шарил, 
С животными –
                           и теми ласков был!

Второй наш Павлов
                               тоже знаменит: 
Ученый, доктор
                         (в казначейской сфере). 
Премьером став,
                          на первой же "премьере" 
Своих сограждан
                            в лености винит.

Он управлять решил,
                                    без дураков,
Финансово-кредитным
                                      организмом.
И в плановую роль
                               социализма
Еще упрямей верит,
                                 чем Рыжков.
Двух Павловых
                         одна сближает страсть – 
Приверженность
                          к большим экспериментам!
(Хоть первый слыл
                        смутьяном, "диссидентом", 
А нонешний
                     упрочивает Власть).

Есть, правда, штрих:
                                 фамилии-то схожи, 
Но опыты
                чуть-чуть разнятся всё же: 
Иван Петрович,
                         замыслом горя, 
Эксперименты ставил
                                    на собаках; 
А Валентин Сергеич –
                                       на дензнаках, 
На всём народе,
                           проще говоря.

Два Павловых...
                          В Историю саму 
Один – вошел,
                       другой, пожалуй, влипнет. 
Когда "лаборатория" погибнет,
Воздвигнем светлый памятник ему
За судьбоносный сей эксперимент! 
Купюрами оклеив поСТАмент.

24-25 января 1991 г.

"Молодежная газета'' 
24 апреля 1991 г.

 
НЕ ВЫШЛО, ГОСПОДА!


Спасибо Павлову B.C.!

Сорвал он с Запада личину. 
Теперь-то знаем мы причину, 
Родившую обменный стресс: 
Злодейский заговор плели 
Финансовые воротилы, 
У коих совести хватило 
Сгрести советские рубли 
Тайком от ОБХСС!

Спасибо Павлову B.C.!

Раскрыл он заговор банкиров – 
Акул, финансовых вампиров, 
Чем спас страну, КПСС 
И президента лично спас! 
Не то б державу одурили 
Да с потрохами всю скупили, 
Включая и рабочий класс, 
Который вечно денег без...

Спасибо Павлову B.C.! –

Что уберег он от коварства 
Родное наше государство. 
Затея лопнула, хе-хе-с! 
Ни хря не вышло, господа, 
Из вашей подлой авантюры! 
Наклейте фиговы купюры 
Себе на стыдные места, 
Аль прогуляйтесь с ними в лес.

Спасибо Павлову B.C.! –

Накрылись вражьи миллионы! 
К тому ж в ходу у нас талоны – 
Чтоб "мистер-Твистер" не пролез 
С нечестно нажитым рублем 
К прилавку голому, подлюга!
Уж лучше мы пожрем друг друга, 
Чем в "рай хваленый" попадем, 
Предав свой кровный райСОБЕС!

Спасибо Павлову B.C.! –

За бдительность к буржуйской касте. 
Сам КГБ по этой части 
С ним состязаться б не полез. 
"Ура!" премьеру-финансисту,
Страны спасителю – "ура!" 
Его к "Почетному Чекисту" 
Представить, граждане, пора, 
Всем миром славя до небес:

Спасибо Павлову B.C.!

15 февраля 1991 г.

газ. "Вечерний Фрунзе 
20 февраля 1991 г.

 
СМЕХ СКВОЗЬ СЛЕЗЫ

И вновь – апрель!
                               Ну чем не веха?! – 
Шесть лет как длится благодать... 
Когда закончится День Смеха, 
Ой, будем слезки проливать! 
Ой, будем рвать чубы и лохмы! 
Ох, станем лысины скрести! 
Реформа цен... – от этой хохмы 
Всех дружно начало трясти.

Хохочут, бедные, иль плачут? – 
Посмотрим парочку недель... 
А коль опять нас одурачат, 
На то и выделен апрель – 
Для всяких фокусов, подвохов. 
Кого, простите, укорять? 
Ей-Богу, всё не так уж плохо! – 
Тут важно юмор не терять.

Апрель! – отчаиваться бросьте. 
Закон природы дивно прост: 
Весной всё прибавляет в росте – 
С того и цен гигантский рост. 
Ах, отставанье по зарплатам?! – 
Примите юмора глоток: 
В постановлении "сто пятом" 
Полным-полно веселых строк.

Прочтешь, что пишут финансисты, –
И сразу легче на душе.
Они такие юмористы!
Куда там Мишам – 3. и Ж. –
Задорнову-то со Жванецким, –
Слабо, поди, тягаться им
С родным Правительством советским,
С верховным тезкою своим!

Апрель! –
И так же, как вначале, 
Как весен шесть тому назад, 
Нас шаловливо разыграли:
Не обновился "город-сад", 
Не полыхнули цветом почки, 
Не видно рыночных ростков. 
Под байки, басни, проволочки 
Промчалось несколько годков...

И всё ж, хоть нынче не до шуток, 
Апрельский день не столь уж жуток.

Весна! –
                 И лица зеленеют, 
И ценник новенький блестит, 
И в небе – ласточка,
                                   а с нею
Реформа в сени к нам летит – 
К нам, городским, летит
                                     и к сельским.
И, дабы выжить смог народ, 
Я б предложил
                      ПЕРВОАПРЕЛЬСКИМ 
Провозгласить текущий год.


25 марта 1991 г.

газ. "Вечерний   Бишкек" 
1 апреля 1991 г.

 
ПОСЛЕ РЕФОРМЫ


Цены – прыг!
                      И слухи, тары-бары 
Обернулись нищенством для нас. 
А когда ж появятся товары? 
Где хваленый павловский запас? 
Мяса нет, сплыла куда-то рыба, 
Спички по талонам надо брать! 
Социалистический здесь выбор: 
Не из чего даже выбирать.


Апрель 1991 г.

 
ЯПОНСКОЕ ТУРНЕ, 
или Президентские сомнения


Отдать японцам Кунашир?.. – 
Артем  ославит на весь мир.

Вернуть хотя бы Итуруп?.. – 
Всё, политический я труп.

Продать, допустим, Шикотан?.. – 
Сошлют свои же в Магадан.

Коль соглашусь на Хабомаи – 
Житья не будет мне и Рае.

А уступлю им все четыре – 
Придется сделать харакири.

Так пусть Курильская гряда 
Не возродится никогда!


18 апреля 1991 г.

 
РАЗЛЕТЕЛИСЬ

То ли это – сумасбродство?! 
То ли просто чехарда?! – 
Всё родное руководство 
Разлетелось, кто куда. 
Меркнет свет у нас в оконце, 
Впереди – сплошной туман. 
В это время у японцев 
Пребывает Миша-сан .

Вся страна – сплошная рана, 
В глубь которой сыплют соль. 
А в Париже Миттерана 
Охмуряет Анатоль .
Стародавние хворобы 
Перешли в жестокий криз! 
Просвещать умы Европы 
Полетел месье Борис.

День за днем взмывают цены, 
Воет весь эсэсэсэр! 
Где-то рядышком с Биг Беном 
Пребывает Павлов ... сэр... 
Наш финансовый диспетчер 
Займы выехал "стрелять". 
Там подучится у Тэтчер 
Забастовки подавлять.

Вот бы все они подольше 
Задержались, а в ответ 
Помогли бы нам, как Польше, 
Франсуа и Маргарет, 
Да привил Тосики Кайфу 
Уважение к труду. 
Может быть, зажили б с кайфом 
Мы в двухтысячном году!..

16-20 апреля 1991 г.
 
НАШ ПАРОВОЗ

Наш паровоз, вперед лети.
В Коммуне остановка.
Другого нет у нас пути –
В руках у нас винтовка.
Песня "Наш паровоз"
Музыка: Н.Островский 
Слова: Б. Скорбин

Наш паровоз, вперед лети,
Вращай колеса бойко!
Иного нет у нас пути – 
Как только Перестройка!

Не торопись с него свернуть,
Отмерив верст немало.
Ведь начинался славный путь 
С Финляндского вокзала .

О, как ты был хорош, могуч,
На зависть всем машинам!
Как зазывал твой алый луч
К сияющим вершинам!

Стучал, новехонькой такой,
На дальних перегонах,
Везя счастливый род людской
В столыпинских вагонах.

Там было душно и трясло.
Но ты летел, неистов!
Одно лишь плохо: не везло
Тебе на машинистов.

Кто – пассажирами топил ,
Кто – балагурил складно ,
А самый глупый ел да пил :
Мол, катимся – и ладно!

Под гром хлопков, под рёв фанфар
Поездка продолжалась,
В котле накапливался пар,
А тяга всё снижалась.

И вот в один печальный миг
Котел чуть не взорвался!
Наш паровоз зашел в тупик,
Где малость застоялся.

Зато теперь, под бодрый свист,
Многострадальный поезд
Ведёт отважный машинист,
Былых заткнув за пояс .

Наш паровоз опять летит – 
Снаружи подновлённый,
Не замечая, как в пути
Теряются вагоны.

За ним дымов на три версты,
Давленье выше нормы;
На стыках лязгают, пусты,
Партийные платформы.

Сгорают поршни, шатуны
В попытках ускоренья,
Поскольку разом включены
Колодки торможенья.

А ну, подбрось угля, браток,
Товарищ из Донбасса!
Пока что пар идет в гудок – 
Лишь обещаний масса.

Наш паровоз... его б на слом,
Настолько стар и жалок.
Но он ползет своим путем
В Коммуну коммуналок.

Уж без трубы и без колес,
Гудит, пыхтит, трясется...
А если рухнет под откос,
То... стрелочник найдется.

Июнь 1990 г.
газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.


КА́ТАРСИС 

О землетрясение! 
Скорбь моя, Армения, 
Чем же заслужила ты 
Час такой беды ?! 
Иль твои, Армения, 
Муки – во спасение: 
Дабы в душах сдвинулись 
Отчужденья льды?

О землетрясение! 
Хвори, невезения, 
Склоки наши частные 
Отступили прочь. 
Есть одно Отечество – 
Общность человечества, 
И одно стремление – 
Как в беде помочь?!

Не платками, унтами, 
Не рублями, фунтами – 
Ливнем добротворчества 
Мы покорены. 
Мир, устав от гонора,
 Стал могучим донором. 
Кровью искупительной 
Люди сроднены.

Знать, для Мироздания 
Чувство сострадания 
Не наивный вымысел, 
Не абстрактный ноль. 
Знать, не все задушено, 
Выжжено, порушено 
Бытом и казенщиной, 
Если в сердце – боль.
Что же в повседневности 
Мы черны от ревности, 
Алчности и зависти, 
Мстительного зла?! 
Что так неучастливы 
И убого счастливы 
Крохой милосердия 
С нищего стола?

Отчего за скупостью, 
Отчего за тупостью, 
За ухмылкой хамскою 
Света не видать?!
Обхватив головушку, 
Пьем свою же кровушку. 
Видно, так приучены – 
Мучить и страдать.

Иль в социализме мы 
Только с катаклизмами 
Духом пробуждаемся – 
Голод ли, война?! 
Беды всенародные 
В чувства благородные 
Вдруг преображаются – 
Да страшна цена!

О землетрясение! – 
Жуткое ранение. 
Изошла Армения 
Болью и тоской... 
О землетрясение! – 
Горькое знамение: 
Лишь в одном спасение – 
В доброте людской.

Декабрь 1988 г.

газ. "Вечерний Фрунзе" 
21 января 1989 г.

 
ЗАТМЕНИЕ


Да это что ж за чертовщина! 
В семье – как думалось – единой, 
В стране – как верилось – родной 
Запахло гибельной войной – 
Не благородной, не священной, 
А самой дикой и презренной, 
Что надвигается, как тьма, 
На светоч здравого ума.

...Май флаги алые полощет. 
Спешу на Пушкинскую площадь 
И – слышу рев похмельных ртов: 
"Спасай Россию! Бей жидов!" 
Свисают с древков беспардонно 
Самодержавные знамена, 
А рядом, где поуже круг, 
Маячит гетманский бунчук...

Хочу постичь: в чём бед природа? 
Кавказ безумствует три года. 
Ужель товарный дефицит 
Вдруг переходит в геноцид?! 
Когда б о жути Сумгаита 
Сказать осмелились открыто, 
Быть может, варварское зло 
До Ферганы  бы не дошло?!

А нынче – чтó в горах Кавказа! – 
Вражды и гнева метастазы. 
На всех дорогах (чья вина?) 
Гремит гражданская война. 
Засады, беженцы, блокада... 
Пошли с оружьем брат на брата: 
Азербайджанец, армянин, 
Абхазец гордый и грузин.
Кто ожидал резни-вендетты?! 
Чем провинились вдруг месхеты? 
Какие внешние врага 
Смогли разрушить очаги,
Рубя, насилуя, сжигая? 
Вот правда – страшная, нагая: 
Ни для кого гарантий нет, 
Хоть "дружбе" семь десятков лет,

Хоть пели мы в узде режима 
Про наш "могучий","нерушимый" 
И "обожаемый" Союз, 
Про "неразрывность братских уз", 
И свято верили по-детски, 
Что, сплочены в народ советский, 
Построили с таким трудом 
Не пышный, но надежный дом.

Теперь угрюмо прозреваем 
И на слова не уповаем. 
Ведь не случайно пала тень 
На обездоленный Узень, 
Как не случайно за мотыги 
Кыргызы взялись и таджики, 
Забыв (не в том ли вся беда?), 
Что кровь людская – не вода.

Увы, ловлю себя на слове, 
Страна моя привыкла к крови. 
Что нам плюс-минус миллион, 
Коль жертвам имя – Легион! 
А тут какие-то десятки. 
В сравненьи с прошлым – все в порядке. 
Крепите дружбу, кунаки, 
Да изучайте языки!

Но ветры с Балтики крепчают. 
Там сплошь английский изучают, 
Разоблачая – это факт! – 
Позорный молотовский пакт 
Находкой тайных документов...
Одно лишь жаль: от аргументов 
К плевкам готовы перейти: 
"С Россией, мол, не по пути.
Мол, эти россы вечно голы 
И вообще полумонголы, 
Насильники да алкаши. 
Нет ни культуры, ни души". 

Как будто в общем "котловане" 
Повинны только россияне. 
Как будто не было штыков 
Латышских "доблестных" стрелков.

Я сам – нерусский сын России, 
И не стерплю, чтоб поносили 
Ее историю и честь. 
Как расточать не стану лесть 
Велеречивым русофилам, 
Клеймящим за нехватку мыла 
И за кошмары лагерей 
Врага по имени еврей.

Мне горько от иных полемик, 
Когда известный академик 
Антисемитствует в эфир ; 
Когда проходят сквозь ОВИР 
Евреи, немцы ли, армяне, 
Страшась обид, погромов, брани; 
Когда, восточный взяв маршрут, 
Из Риги русские бегут...

А как возник молдавский кризис?! 
А утро черное Тбилиси ?! 
И за какой, скажите, дух 
Зовет людей сражаться Рух?! 
Когда поймут чеченцев, ненцев 
И возвратят в Поволжье немцев? 
И кто ответит, почему 
Татарам места нет в Крыму?

Ну а куда брести метисам – 
Не молдаванам, не кыргызам, 
Не русским и не латышам?.. 
К кому относится душа 
Полуполяка-полутурка, 
Чья бабушка была уйгуркой, 
А дед – уральским казаком?! 
Каким владеть ей языком?!

Так что ж, кромсать ножом по венам 
Иль уповать на новый пленум, 
На миротворчество ЦК, 
На специальные войска, 
Дружины, местные Советы?
Изобретать велосипеды 
Мы наловчились – мастера! 
А, может, стать людьми пора, 
Без граф, без паспортных различий? 
Чтоб весь народ, многоязычен, 
Многоукладен, многолик, 
Обрел спасительный язык – 
Язык достоинства людского, 
Что начинается со слова 
Не "фактор", не "нацмен", не "зэк", 
А с векового – Человек.

Сентябрь 1989 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
11 сентября 1989 г.

 
* * *

"Призрак бродит по Европе –
призрак коммунизма".
К. Мракс, Ф. Энгельс.
"Манифест коммунистической партии"

Тот Призрак, что бродил 
Когда-то по Европе, 
Её не совратил, 
В ряду иных утопий.

И лишь моя страна, 
Союз наивных наций, 
Еще не лишена 
Пустых галлюцинаций.

Не оттого ль сейчас, 
Хоть слов красивых много, 
Всё призрачно у нас, 
И в душах – безнадега.

Реален только быт 
Да голодухи призрак... 
Но, может, этот стыд – 
Выздоровленья признак?


Октябрь 1989 г.


 
ПАМЯТИ
АНДРЕЯ ДМИТРИЕВИЧА САХАРОВА*


Прощайте, добрый, славный Дон Кихот
С лицом по-детски мудрым, беззащитным.
Теперь Вас все признают дальновидным – 
Друзья, враги, парламент ли, народ.
Во всех газетах разом помянут
О физике, о бомбе водородной.
А лучше бы – о жизни благородной,
До смертных, болью взорванных минут.

Прощайте, вставший против большинства,
Сказавший "нет!" безжалостной Машине.
Хоть гласом вопиющего в пустыне
Звучали Ваши вещие слова,
А все-таки пробились семена
Добра, надежды, истины, свободы!
Пускай еще не столь заметны всходы,
Но заболела совестью страна.

Прощайте, Гражданин не напоказ,
Чья сущность до сих пор непостижима,
Не сдавшийся под натиском режима,
Под прессом клеветы и злобных фраз.
Не ангел, не мессия, не Христос – 
Взывали Вы и к личностям, и к расам,
Чтоб ярости критическая масса
Планету не пустила под откос.


Прощайте! И простите нас за то,
Что верили подчас печатной грязи,
Что в пресловутом мстительном Указе
Вас походя чернили клеветой.
Не только те, кто это подписал, – 
Мы все в позоре давнем виноваты – 
И депутаты и недепутаты.
Недаром так притих Колонный зал.

Простите ж улюлюканье его
Над Вашей задыхающейся речью.
Захлопывая честность человечью,
Не стыд ли подавляло большинство?
И тем, кто маету топил в вине,
И тем, кто раболепствовал, – простите!
За мой удел – не в горе, не в обиде, – 
За то, что смирно жил, простите мне!

Лишенный звёзд , ушли Вы в те миры,
Где звезды не на лацканах мерцают,
Где душу за любовь не порицают
И правду не кладут под топоры.
Осталось молча голову склонить
Да дальше жить – достойно, без боязни;
Вы были против смертной, знаю, казни,
Но нам себя – казнить, казнить, казнить...


16-17 декабря 1989 г.

газ. "Вечерний Фрунзе"
21 декабря 1989 г.

 
ЛИТОВСКАЯ МЕЛОДИЯ

Вот и всё – сбылась молва:
Отделяется Литва .
А права иль не права,
Узнаем вскоре
Понимает и дурак,
Что, когда распался брак,
Затевать не надо драк
Себе на горе.

Президентовы слова – 
Словно палая листва.
Возрожденная Литва
Его не слышит.
А обиженный супруг,
Лишь недавно лучший друг,
Взять пытаясь на испуг,
Указы пишет.

Всё бессилие властей
Обнажилось до костей.
Из вечерних новостей
Ребенку ясно,
Что блокада не пройдет – 
Лишь озлобится народ.
Кто ж свободу продает
За пачку масла?!

Словно всадник на коне,
Казимера Прунскене
От страны летит к стране –
О нефти молит.
Может, был поспешным шаг,
Все равно болит душа,
За Литву болит душа:
Кто ж бабу морит?!

Ну пускай теперь она
И сбежавшая жена,
Ей же Богу, не нужна
Дурная свара!
Разведемся по-людски,
Не торгуясь за куски,
Не деля горшки, носки
В чаду угара.

Неужели нужен Буш,
Чтоб изгнать из наших душ
Историческую чушь
О праве силы?
Гедиминас, мудрый князь ,
Помири скорее нас,
Загляни в мильоны глаз – 
Не все ж дебилы!

Господин Ландсбергис, Вы,
Открестившись от Москвы,
Музыкальной головы
Не потеряйте.
И товарищ Горбачев,
Хоть на сердце горячо,
Поразмыслите еще – 
Согласье дайте!

Так уж вышло, се ля ви!
Жить не стоит без любви,
Брак построив на крови
Иль на метане.
Чем тайком готовить месть,
Сохраним хотя бы честь
И, послав друг другу весть,
Добрее станем.

Май 1990 г.
 
ОШСКАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ*

Город Ош, город Ош...
До сих пор по коже – дрожь.
Спи, мой славный верблюжонок.
Подрастешь –
тогда поймешь.

Город Ош, город Ош...
Был сперва земли делёж.
А потом пошли поджоги,
живодерство
и грабеж.

Город Ош, город Ош...
Пуля – в лоб,
а в спину – нож.
Люди словно озверели!
Спящих резали!
И что ж?!..

Город Ош, город Ош...
Кто зачинщик? –
не найдешь.
То ли злые экстремисты?
То ли – сдуру –
молодежь?

Город Ош, город Ош...
Как сказал
большой жолдош ,
всё, что пишут журналисты, –
подстрекателькая
ложь!

Город Ош, город Ош...
Но зато
обком хорош!
Все честны, принципиальны.
И мизинцем их
не трожь!

Город Ош, город Ош...
Он на прежний
не похож:
по базару ходят танки,
без охраны
пропадешь.

Город Ош, город Ош...
Жаль, убитых
не вернешь.
Спи, бала , вот станешь взрослым,
может, что-нибудь
поймешь...



Август 1990 г.

"Капля". Экспресс-приложение
к ж. "Литературный Киргизстан", №1,
сентябрь 1990 г.







 
РАЗГОВОР "НА ЧЕМОДАНАХ"*


Говоришь, что пора уезжать?
Что давно уж проложена трасса?
Что чужды мы потомкам Манаса – 
Разделения не избежать?
Говоришь – и глядишь тяжело...
Но цепляюсь я памятью детской
За поляну на старой Советской,
Где мальчишечье счастье прошло.

Говоришь: неподвластен язык,
И по службе давно уж не светит,
И пускай будут счастливы дети – 
Белый свет, слава Богу, велик?
О, понятно же, не без причин
Этот бег из азийского круга .
Ну а там не придется ли туго,
Не найдется ль своих дурачин?

Говоришь: лишь бы только успеть,
При здоровье пока да при силе?
Ну а что тебя встретит в России?
Духовая бравурная медь?
Мало ль горя сейчас на Руси,
Чтоб еще нам с тобой его множить?!
Да и сердце легко ли стреножить?! – 
Хоть у тех, кто уехал, спроси.

Говоришь – и отводишь глаза,
Словно в чем-то постыдном виновен.
Понимаю: различия крови...
Но едины для всех небеса!
Разве мы выбирали юдоль,
Цвет эпохи и место рожденья?
За какие, скажи, преступленья
Корни рвать через тяжкую боль?!

Говоришь – а во мне, как костер,
Разгорается добрая вера
В Асылбека, Айгуль и Медера,
В чистоту ослепительных гор.
Не отвергнут и не предадут
Тополя и ветра Иссык-Куля.
Разве только дурацкая пуля
Чужеземный пропишет маршрут.

Говоришь – будто в пропасть летишь,
Не меня, а себя убеждая,
Ты, бродивший по склонам Алая ,
С малолетства нырявший в Чумыш .
Говоришь... Ну а я всё курю,
Струйка сизая медленно вьется.
"Подожди... не спеши... обойдется..." – 
Не тебе, а себе говорю.


Июль 1990 г.

ж-л. "Литературный Киргизстан"
№9, сентябрь 1990 г






 
БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЕ  ПЛОДЫ*

"А там на четверть бывший
наш народ".
В. Высоцкий (Об Израиле)

Видать, не слабо
укрепляли мы Ирак.
Теперь Ирак – 
источник кризисов и драк.
Грозит химической отравой:
"Я те дам!" – 
наш бывший выкормыш, 
дружок Хусейн Саддам.

Лет восемь яростно
тиранил он Иран .
Затем оперся
кулачищем на Коран
и, по ночухе провернув
бандитский рейд,
оттяпал тихий
процветающий Кувейт.

Видать, на славу
воспитали мы Ирак,
что над планетой
всё сильней густеет мрак,
и от великой 
лихорадки нефтяной 
запахло кровью – 
и арабской, и иной.

Броня крепка,
быстрей других 
советский танк!
Ракета грозная – 
Смертельный бумеранг...
Но разве мыслимо
остаться в стороне,
коль новый фюрер
примеряется к войне?!

Видать, прекрасно
подпитали мы Ирак,
что он сегодня
упирается, как рак;
и на советских
"уважаемых" друзей,
играя мышцами,
плюет Саддам Хусейн.

Детей и женщин
неповинных взяв в залог,
"великий Маршал"
их на бойню поволок.
С ним заедино
раздувают злобный жар 
"товарищ" Ясир 
и "товарищ" Муамар .

Видать, не в меру
поощряли мы Ирак.
Хусейн – бандит,
но уж, конечно, не дурак
и, по последним наблюдениям,
хитер.
Недаром кличку заслужил:
"Багдадский вор".

С улыбкой дьявольской
и сладкой, как рахат,
он объявляет
человечеству джихад,
из тьмы фанатиков
вербуя простофиль,
готовых ринуться ордой
на Израиль.
А там уж наших –
не на четверть, а на треть!
Неужто им
от адских газов помереть?!
Пора бы каждому,
кто мчит туда от нас,
в знак солидарности
дарить противогаз.

Видать, напрасно
ублажали мы Ирак.
Скажи, Держава,
кто твой друг, а кто твой враг?
И тут не надобно
особого ума,
чтоб догадаться,
кем же ты была сама.


Август 1990 г.

газ. "Комсомолец Киргизии"
5 декабря 1990 г.

 
ГЕРАЛЬДИЧЕСКОЕ


Вышибали молотом когда-то 
Лучшее, что пряталось за лбом. 
Вот и поживаем результаты 
Ржавым, окровавленным серпом.


Декабрь 1990 г.

газ. "Советская Киргизия" 
22 декабря 1990 г.

 
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ*

Эдуарду Шеварднадзе и 
Александру Яковлеву 
посвящается


Не корите Шеварднадзе! 
Как отважный камикадзе, 
Крикнул он на всю страну: 
Лучше сам уйду в отставку, 
Чем зловещую удавку 
На Свободе затяну!


Довели, видать, попреки! 
Коль толпе не впрок уроки, 
Коль беспамятство в чести,
Кто-то должен стать Кассандрой. 
Эдуарда, Александра, 
Мать-История, прости!


Русский крест – и крест грузинский...
Не впервые мы по-свински 
Выражаем свой быдлизм. 
Ни к чему нам добротворцы! 
Вот "кремлевские" бы "горцы" 
Вмиг внушили оптимизм !


Бац! – и вотум недоверья. 
Полетели пух и перья! 
Снова – аутодафе ?! 
И – знакомые усища... 
И – тугие голенища... 
И – всё те же галифе...

20 декабря 1990 г.

газ. "Реклама, Информация, Факты" 
27 декабря 1990 г.
 
* * *


Ох и жизнь пошла! – чернее ночи. 
Этот мрак не свалишь на застой. 
Сколько ж Вам добавить полномочий, 
Михаил Сергеич дорогой?!

Никому не любы кривотолки, 
И совсем не надо Грозным  быть, 
Но, когда пусты сердца и полки, 
Что мешает власть употребить?


20 декабря 1990 г.
 
РЕЦИДИВ


Уже шумят, сбиваясь в кучки: 
"Союз загнали с молотка! 
Чтоб не дошла страна до ручки, 
Нужна железная рука".

Опять холопство входит в моду – 
Привычка рабская жива. 
А мне-то думалось – народу 
Всего нужнее Голова...


27 декабря 1990 г.

газ. "Вечерний Фрунзе" 
31 января 1991 г.

газ. "Комсомольская правда" 
(спецвыпуск по Республике Кыргызстан) 
29 мая 1991 г.
 
SOS!*

Состоянье – хуже окосения! 
Не понять, ей-богу, ничего! 
Что такое КОМИТЕТ СПАСЕНИЯ? 
Он кого спасает от кого?

От Литвы-злодейки Русь соседскую? 
(Не иначе, Ландсбергис – вампир!) 
От плохих Советов Власть Советскую? 
От засилья гласности – эфир?

Что за орган выплыл политический, 
До поры упрятанный в шалаш? 
Анонимный, подлинно мистический: 
То ли – ниндзя, то ли "барабаш"?!

Ни следа малейшего, ни признака! – 
Хоть броди с ищейками окрест. 
Может, это – дальний отпрыск Призрака,
О котором баял Манифест?

Может, образ чисто нарицательный? 
Но смотри: без ФИО и лица, 
Самозванный комитет спасательный
Дело сделал, пусть не до конца.

Будто шприц, сработал одноразово, 
Наколов армейских простачков. 
И чего вы тянете на Язова?! 
И при чем тут Пуго да Крючков?!

Не они, естественно, виновники, 
Не на них падет моральный груз. 
Все решают бравые полковники – 
Петрушенко, Алкснис  да "Союз".
Сапогами давят контру-гадину! 
Что ни слово – грозный динамит! 
Во как смачно врезали Бакатину! 
Во как шустро вычистили МИД!

А с Литвой – осечка, невезение... 
Вдруг велели сверху: "Осади!" 
И пришлось самим искать спасение – 
Подвели верховные вожди!

Растеряв решительность вчерашнюю, 
Поневоле выкусили шиш; 
И укрылись вмиг за Спасской башнею, 
Тем спасти надеясь свой престиж, –

Словно мы – толпа неразмышляющих
И никто не ведает вокруг,
Что спасенье высших утопающих
Это дело их же самых рук;
Что верхи, как в царствие Романова,
Не дают согласья на развод.

Потому в крови и тонем заново! 
Потому и действует "ОСВОД" ! 
Потому и тяжесть потрясения, 
И впервой, как в засуху гроза, 
Для защиты общей и спасения 
Воедино слились голоса 
Журналистов, медиков, писателей... – 
Всех, кто болен совестью Руси: 
От таких непрошенных спасателей 
Огради нас, Боже, и спаси!!!

Январь 1991 г.

"Молодежная газета" 
24 апреля 1991 г.

 
НЕПИСАНЫЙ ЗАКОН


Когда взорвался Карабах, 
Партаппарат воскликнул "вах!" 

Когда взбесился Сумгаит – 
Недоуменный сделал вид;

И – оскорбленное лицо, 
Узнав про бойню в Тбилисо;

И не признал своей вины 
За дикий ужас Ферганы;

Сам оставался по себе, 
Следя за смутой в Душанбе;

Всё то же лыко плел в строку, 
Когда погромы шли в Баку, 
А позже – двинулись войска;

Он поучал издалека, 
Предпочитая правде ложь, 
Когда залился кровью Ош;

Как не нашел ни сил, ни слов, 
Чтоб успокоить Кишинев,

Сдружить прибалтов, россиян 
И образумить Наманган.

Но вот – совсем уж беспредел: 
Воскресный вильнюсский расстрел!

Опять подставили солдат. 
Опять никто не виноват.

Какой-то дым... какой-то бред... 
Какой-то тайный комитет...
Как будто нет ни Президента, 
Ни мало-мальской власти нет!

И в небесах висит не солнце, 
А чёрный форменный берет.

Да погребальный слышен звон... 
Страна поставлена на кон...

Похоже, в дряхлом государстве 
Царит неписаный закон:

Где – наследив, где – запоздав, 
А где и жизнь саму поправ, 
Всегда в кусты уходит он – 
Наш славный высший эшелон.


Январь 1991 г.

"Молодежная   газета" 
24 апреля 1991 г.


 
СОАВТОРАМ


Товарищи Язов и Пуго! 
Вы так полюбили друг друга, 
Стремясь патрулировать нас 
(Для нашего ж общего блага!), 
Что кодовой подписью ЯГО 
Скрепить не мешало б приказ.*


31 января 1991 г.


 
ПРАВЫЙ МАРШ


Ать-два, ать-два... – 
топает патруль.
Чирк-чирк, чирк-чирк... – 
свист веселых пуль.
Дыр-дыр, дыр-дыр... – 
катит бэтээр.
Мир, мир, мир, мир
нужен в эсэсэр!


Ать-два, правой! – 
милицейский взвод.
Следом, браво, – 
Армия и Флот.
Дружно, вместе
нагоняем страх.
Стой на месте!
А не то – "ба-бах!"


Гей, мужчины,
стражники страны!
Магазины,
наконец, полны – 
пусть не мясом,
так зато свинцом.
По мордасам!
В зубы! – 
и с концом.


"Тити-мити"
хватит разводить!
Ежли митинг – 
нечего годить.
Сами скажем
речь с броневичков.
"Брысь!" – прикажем
сборищу сморчков.

А за нами,
с визгом, – пацанва.
А под нами – 
Грузия, Литва...
С подлой контрой
смело вступим в бой!
И украсим
праздники собой.


Ну а ежли
встретится шпана,
всласть нюхнет
"черёмухи"  она.
И любой
отпетый хулиган
побежит
в кусты, как таракан.


Маршал Язов,
положись на нас!
Будет сразу
выполнен приказ.
Дабы Пуго
мог спокойно спать,
вместо пугал
будем мы стоять.


Эко славно! – 
всюду патрули.
Пусть исправно
платят нам рубли.
Вот – приклад,
вот – правое плечо...
Тверже взгляд,
товарищ Горбачев!

Вами начат
левый поворот.
Это значит,
"правое... – вперед!"
Это значит,
справно заживем
в государстве
нашем правовом!


31 января 1991 г.

"Молодежная газета"
14 апреля 1991 г.




 
ДАЙТЕ ЛЮДЯМ НАДЕЖДУ!


Что за смутные годы!
Что за мрачные мы! – 
Дети общей невзгоды,
Обитатели тьмы.
Плотно сомкнуты вежды – 
Давит тяжесть вины.
Даже малой надежды
Под конец лишены!

А как верили страшно!
Как боялись прозреть!
Погибали отважно
За гигантскую клеть.
Рай обещанный, где ж ты?!
Только пепел да грязь...
На осколках надежды
Чья там кровь запеклась?

Видеть – стыдно и больно.
Но пришел-таки срок:
Сверху крикнули "вольно!" – 
Дали воли глоток.
Что ж сильнее, чем прежде,
Проклинаем судьбу,
О еде и одежде
Исторгая мольбу?

Вроде, время настало
Оглядеться, понять...
Но к вождям, пьедесталам
Потянулись опять.
Крикунам да невеждам – 
Поклоненье и честь.
Как тут новым надеждам
Прорасти и расцвесть?!

Омерзительно серо...
Грозовая хандра...
Где мерещилась вера – 
Вновь чернеет дыра.
Залатаем ли брешь ту?
Свой обрящем ли путь?
Дайте людям надежду
Хоть какую-нибудь!

Ею дышат Варшава,
Прага и Будапешт...
Дело прошлое – слава.
Но куда без надежд!
Всех грешнее мы нешто,
Чтоб страдать до конца?!
Неужели надеждой
Не зажгутся сердца?!..


Декабрь 1990 г.

газ. "Слово Кыргызстана
2 марта 1991 г.


 







Ну всё –
                 пора и закругляться. 
Простите, если что не так. 
Как бард
              не смог я удержаться 
И не воспеть родной Бардак. 
Ан подвести черту не жалко 
Под книголетописью сей: 
Она отнюдь не "эпохалка", 
Не плач по Перестройке всей; 
Здесь нет Поэзии воздушной, 
Бледна эзоповская нить... 
Но, может, в наши дни и нужно 
Открытым текстом говорить?

 







"Нет худа без добра,
                                добра – без худа"... 
Покуда гранки правили,
                                           покуда
Бумагу фирма
                        с боем добывала, 
Действительность
                               на месте не стояла, 
И так вот –
                     из худых и добрых дел – 
Сложился
                 непредвиденный раздел.
 


ВЕДЬ НЕ ПЫТАЕМСЯ МЫ НЕБО НАЦИОНАЛЬНЫМ ОБЪЯВИТЬ... 


Земля принадлежит
                                 народу!
...Зачем мутить
                         усердно воду 
И злые страсти
                          распалять?
Кому-то надо
                     непременно 
Дождаться нового
                              Узгена,
Делянки кровью
                          поливать?!

Земля принадлежит
                                 крестьянам: 
Кыргызам, русским ли,
                                        дунганам... – 
Всем, кто готов ей
                               послужить 
Во имя жизни, мира,
                                   хлеба. 
Ведь не пытаемся мы
                                     небо
Национальным
                         объявить!

Земля всеобща! –
                              вспомним это. 
И суть акаевского
                               вето – 
Не ущемить исконных
                                      прав.
Зря многолюдный
                              наш парламент 
В том видит мину
                             под фундамент 
И демонстрирует
                              свой нрав.

Зря близорукость
                             праздник правит. 
Не Президент –
                           так жизнь заставит 
До смысла здравого
                                 дойти.
К цивилизации
                         дорогу 
Непросто пролагать,
                                   ей-богу!
Ну, да иного
                      нет пути... 


27 июня 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
13 июля 1991 г.

 
СОВЕТСКИЙ ФЮРЕР


Ну наконец-то
                         возрождается Россия! 
Ну наконец-то
                        снизошел с небес Мессия! 
В сравненьи с ним
                      померкнет даже Кашпировский: 
Владимир Вольфович!
                                   Великий Жиринов-ский !

И либерал
                 и демократ одновременно, 
Он говорит
             с народной массой откровенно, 
Клеймит марксистов,
                            анархистов, санкюлотов... – 
На языках
                 племен различных и народов.

Для парня этого
                          неясных нет вопросов! 
Вмиг защитить сумеет
                                     всех великороссов,
Понизит цены
                       перво-наперво на водку, 
А прессу наглую
                           тотчас возьмет за глотку!

Пусть содрогнутся
                               азиаты и грузины, 
Прибалты жалкие,
                              армяне, белофинны! 
Мы снова станем
                              величайшей из Империй – 
От Ледовитого
                         до мексиканских прерий!

Страна и армия
                          спасутся от позора!
Все телевышки
                          оккупирует Невзоров : 
О долге воинском –
                               с утра и в час вечерний – 
Пойдет вещание
                           на множество губерний.

Чего ты скалишься,
                                очкарик худосочный?! 
Держава быть должна
                             внушительной и прочной! 
В стране – анархия,
                                  верхи всего боятся... 
А Жириновский –
                               тот не станет колебаться!

Посмотрим, кто еще
                                  последним посмеется... 
Владимир Вольфович
                                    о Родине печется! 
Сторонник твердого порядка
                                                и законов.
И за него уже
                       шесть с лишним миллионов!


Владимир Вольфович –
                                         он Сталина покруче! 
А губы выпятит –
                                так настоящий дуче!
И кто сказал,
                    что это просто на смех курам?! 
За Жириновского!
                            Зиг хайль советский фюрер!

Июнь-август 1991 г.
 
РУСЛАН, ИМ НЕ МИЛЫЙ

Как только Ельцин клятву дал, 
А Горбачев его поздравил, 
Пошла опять игра без правил – 
Возник парламентский скандал !

Хоть Хасбулат  наш удалой 
За правду бился многодневно, 
Но "бой Руслана с Головой" 
Пока закончился плачевно,

Поскольку эта "Голова" 
Осталась, аки встарь, чугунной, 
А либеральная братва 
Порхала ветреницей юной, 
Чьи страсти хлещут через край: 
Кому – Лукин , кому – Шахрай ... 
И – в результате левой дури – 
Успешно вырвался Бабурин , 
Лошадка полозковских сил.

Сам левый блок притормозил 
Прогресс реформ.
                              У демократов
Единства нет.
                       И Хасбулатов 
Частично потерял свой вес. 
О неудачливый "черкес", 
Святая жертва шовинизма!
Судьба политиков капризна. 
А русский парус "ищет бури"... 
Так кто: Руслан или Бабурин ?!..

Однако же, гаданья бросим. 
Вопрос перенесен на осень, 
И – как у нас в народе бают – 
"Цыплят по осени считают..."

17 июля 1991 г.
 
ОПЯТЬ – СЮРПРИЗ, ОПЯТЬ – БОРИС, 
или Ельциниана продолжается

Когда Борис, нам всем знакомый, 
Издал Указ – прикрыть парткомы , 
То пуще прежнего в набат 
Забил партийный аппарат: 
"Как подло! Как неблагородно! 
Решенье – противонародно 
И антиконституционно! 
Нигде такого нет Закона, 
Хоть обойди весь Шар земной, – 
Ни в Эфиопии, ни в Штатах... 
Теперь он ходит в демократах, 
Забыв о партии родной, 
Став агрессивным оппонентом, 
Российским первым Президентом. 
А как на этот пост пролез? 
Не с помощью ль КПСС?!

Да если б некогда ЦК 
Не поднамял ему бока, 
Силком не выдворил в Госстрой, 
Что б нынче делал сей "герой"? 
Считай, три года помогали, 
По-дружески критиковали, 
Всё не могли забыть о нем. 
С каким горячим интересом 
Партийная, опять же, пресса 
Отслеживала день за днем: 
Чего поел и сколько выпил, 
Кому на дачах зубы выбил 
И для кого купил букет ... 
Ни сна, ни продыха не знали, 
Во время выборов пахали 
На ельцинский авторитет, 
На перевертыша Бориса! 
А он потом сбежал, как крыса, 
Швырнув публично партбилет, 
Предав святые идеалы! 
И вот теперь варяг с Урала 
Наносит нам удар под дых!
Ну нет, видали мы таких 
И не согласны подчиняться!"

Нашлись отважные двенадцать, 
В огне не ищущие броду. 
Со "Словом" к бедному народу 
Они решили обратиться . 
Средь них – известная певица 
(Частушки певшая со вкусом), 
Колхозный батя, вождь "Союза", 
Два всемогущих замминистра 
(Не потому ль чертовски быстро 
Им площадь дали в "Сов.России"?) 
Есть также прочие мессии – 
Политписательская тройка. 
"Эй, братья, где же перестройка?! 
Дадим губителям отпор! 
Народ, хватайся за топор! 
Круши властителей лукавых! 
(А хрен их знает, – левых, правых, 
Зеленых, белых, цвета беж...) 
Се – исторический рубеж, 
За коим ждет Державу рабство. 
Предательство, головотяпство 
Загубят вскорости страну. 
Даешь гражданскую войну!.."

О, это пламенное "Слово..." ! 
О, эта страсть – клеймить, винить! 
...Зато с отставкой Горбачева 
Пришлось пока повременить, 
Хотя ЦК был в полном сборе. 
Пусть скажет он спасибо Боре, - 
Который эдаким Указом 
Вмиг вынудил сплотиться разом 
Монопартийные верхи. 
Могли бы Ельцину за это 
Простить и сдачу партбилета
И все грядущие грехи!

А что касается парткомов, 
То зря Варенников и Громов, 
А с ними (надо же!) Распутин 
Спешат призвать к великой смуте.
Надеюсь, номер не пройдет – 
Не столь уж темен наш народ. 
Он вышеназванных и прочих, 
Ей-богу, не уполномочил 
Ретиво говорить за всех.

Придет ли к партии успех? – 
Зависит от нее самой. 
Бери билет – иди домой, 
В райком, партклуб, куда еще там?.. 
Ну а работа есть работа. 
И если ты, пардон, дурак, 
И если нагло гонишь брак, 
И если на руку не чист ты, 
То, будь хоть трижды коммунистом, 
Эсером или же соц.-деком, 
А все ж приличным человеком 
Не слыть тебе среди людей.

В делах – и только – суть идей!


25-27 июля 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
31 июля 1991 г

 
Навстречу очередному пленуму ЦК КПСС

КОНСПИРАТИВНОЕ ПИСЬМ
НИНЕ АНДРЕЕВОЙ*

"Товарищ" Нина! (Отчества не знаю).
Шифровку дав (в окоп или блиндаж?),
Принципиально выяснить желаю:
Чем насолил Вам Генеральный наш?!
Когда бы он убрался на задворки,
Вся ваша рать не стала бы тужить.
От бардака я тоже не в восторге,
Но Вы-то что способны предложить? –

Вновь авантюру?
Вновь диктатуру?
Да пулю-дуру
И острый штык?
Раздор гражданский?
Террор лубянский?
Вокзал Финляндский
И – броневик?!

Откройтесь мне: Вы вправду большевичка?
Вам счастья нет без классовой борьбы?
А представлялось: скромная "химичка"– 
Студенты, вуз, с супругом по грибы...
В ретортах, колбах – там свои законы:
Раствор бурлит – реакция идет.
Страшнее, коль мозги реакционны.
Дай "вашим" власть – и что тогда нас ждет? –

Опять "Гулаги"?
Опять бараки?
Ходьба во мраке
"Другим путём"?
Опять колхозы?
Нужда и слёзы?
Опять вопросы:
"Куда бредём?!"

Неужто Вам ещё не надоело
Искать врагов и клеить ярлыки,
Обожествлять бессмысленное дело,
Которым так горды большевики?
Трубить во всю о роли гегемона
(Могилу рой... булыжники швыряй...) 
И при поддержке бравого ОМОНа
Мир загонять в тоталитарный рай,

Где мы недавно
Толпой бесправной
Трудились "славно",
В плену идей;
Двулично врали,
Привычно крали,
Потом лягали
Былых вождей.

Спрошу еще: а где же спал ваш принцип,
Где спрятан был "андреевский" ваш флаг,
Когда в ЦК сидели проходимцы,
Когда верхи "химичили" – да как!
Терпели ложь партийных прохиндеев,
И – ни борьбы, ни шума, ни проблем?
Не вдохновил Вас даже Менделеев,
Создатель самой мудрой из Систем, –

Элементарной,
Не унитарной
И популярной
Со школьных лет.
Что ж нынче стали
Красней, чем Сталин?
Как меч, достали
Свой партбилет?!
Ну соберете вы погромный пленум,
А вместе с ним остатки темных сил;
Ну нанесете свой удар поленом – 
И угодит в отставку Михаил.
На одного накинетесь оравой,
Верны кондовым принципам своим...
Не поступаться ими – ваше право,
Но уж тогда позвольте и другим

Зажить достойно,
А не запойно;
Растить спокойно
Своих детей – 
Без большевизма,
Без догматизма,
Без фанатизма
Любых мастей!


22 июля 1991 г.

газ. "Вечерний Бишкек"
24 июля 1991 г.

 
ПЕСНЯ О СТРАХЕ


Слишком грозную эру
Открыл нам семнадцатый год!
Слишком косную веру
Придумал советский народ!
За такую сгорали
На жертвенно-красных кострах.
И, наверно, не знали,
Что верой является Страх.

Страх, страх, страх – 
Растворенный в крови
И упрямо засевший в костях.
Страх – быть непохожим.
Страх – гусиной кожей.
Страх, страх, страх...

Страх дурной и нелепый,
Что разом смыкает уста.
Страх остаться без хлеба,
А чаще всего – без поста,
Без оклада и дачи,
И прочих житейских щедрот,
Без желанных подачек,
Которые Власть ниспошлет.

Страх, страх, страх...
Страх – посметь и восстать,
И ускорить свой горестный крах.
Страх – поддаться страсти.
Страх – пред силой Власти.
Страх, страх, страх...

Им пропитаны души,
И воздух, и стены домов.
Всё имеет здесь уши – 
Уж это понятно без слов.
На дворе – перестройка,
Но, сколь ни трезвонят о ней,
Недоверие стойко,
А юмор черней и черней.
Страх, страх, страх – 
Страх тюремных рубах
И до времени спрятанных плах.
Страх, что всё возможно.
Страх, что врут безбожно.
Страх, страх, страх...

Страх обещанной воли
И прочих туманных затей...
О, как жаль мне, до боли,
Запуганных наших детей!
Вот плетется устало
Мой собственный бедный пацан...
Всё отдам, чтобы стал он
Смелей и счастливей отца!

Страх, страх, страх –
И в тоскливых глазах,
И в наигранно дерзких словах.
И, пока он страшен,
Вес надежды наши –
Прах, прах, прах...


18 июля 1991 г.

газ. "Вечерний Бишкек"
12 августа 1991 г.
 
ПРЕДЧУВСТВИЕ


Благородный Эдуард 
Сам покинул "авангард".

Вслед за ним – "такой-сякой!" – 
Изгоняется Руцкой .

Дальше – Яковлева съели, 
Демонстрируя на деле, 
Что партийный аппарат, 
Окопавшись, даже рад 
Безнаказанно отместь 
Сразу – Совесть, Ум и Честь.

А Генсек хранит молчанье, 
Отдавая на закланье 
Тех, с кем бучу начинал.

Грустный ждет его финал...


В ночь на 19 августа 1991 г.

 
ЧАС   "ИКС"*

Родина слышит, Родина знает, 
Как аппарат Президента свергает; 
Как, этапировав в Крым Горбачева 
(Хочешь-не хочешь,
                           а вспомнишь Хрущева ),
Загнанным быдлом считая народ, 
Спешно устроили переворот 
Авантюристы особого рода – 
Именем – ясное дело! – народа.

Родина знает, Родина слышит, 
Кто заявленья бесстыжие пишет: 
Павлов... –
               не сам ли нас грабил цинично?!
Пуго... –
               не он ли запугивал лично?!
Язов... Янаев ... Крючков... Тизяков ... – 
В их представленьи страной дураков 
Были мы вечно и ею остались. 
Только путчисты слегка просчитались!

Родина слышит, Родина знает, 
Что за фигура Геннадий Янаев, 
Мишей – вот плата! –
                               протащенный в вице, 
Как и другие знакомые лица: 
"Верный"  его однокурсник Лукьянов, 
Свет-Стародубцев , секретчик Бакланов , 
Цепкий Крючков, повелитель спецназов, 
Общий "любимец" студенчества Язов ...

Родина знает, Родина слышит, 
Как тяжело Человечество дышит, 
Как напряженно весь Мир наблюдает: 
Да неужели опять побеждает 
Дурь, обнаглевшая до беспредела?! 
Или страна на умы оскудела?!
Или нас снова считают рабами –
С подлыми душами, с узкими лбами?!

Родина слышит, Родина знает, 
Как Горбачев от "недугов"  страдает; 
Как за неделю на даче престижной 
Вдруг он расклеился скоропостижно... 
"Силы подорваны... переработал..." 
То-то "друзья"  окружили заботой! 
Запрещено отлучаться от моря – 
ГКЧП аж расплакался с горя!

Родина знает, Родина слышит: 
Были, бесспорно, ошибки у Миши. 
Слишком нейтральным порой оставался, 
Всё балансировал, всё колебался... 
На демократов срывался сурово, 
Лучших людей растерял бестолково! 
Но и сейчас, из Москвы удалённый, 
Он – Президент, и пока что – законный.

Родина слышит, Родина знает,
Что за грядущее нас ожидает,
Если смиримся с затеей нечистой,
Если отпор не получат путчисты!
В их арсенале – войска, бэтээры...
В наших сердцах – свет надежды и веры!
Стыдно, коль все затаимся, как мыши! –
Дети узнают... внуки услышат...

В ночь с 19 на 20 августа 1991 г.

газ.  "Слово Кыргызстана",
газ. "Вечерний Бишкек"
23 августа 1991 г.

 
ПО СЛЕДАМ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ
М.С. ГОРБАЧЕВА 22 августа 1991 г.

Ах, Михаил Сергеич, что Вы, право!
О чём сегодня с прессой говорите?
Лукьянов – это ж ясно! – змий лукавый,
Мятежников коварный вдохновитель.

Да, Михаил Сергеич, прав Карякин :
Не надо было быть особо зорким,
Чтоб уловить задолго до атаки
Все козни омерзительной восьмёрки.

Нет, Михаил Сергеич, с жизнью споря,
Не сделаешь орлами мелких гадов!
Что с Вами бы стряслось, когда б не Боря,
Не миллионы честных демократов?!

Вам, Михаил Сергеич, не мешало б
На митинге им трижды поклониться –
Всем россиянам, кто без слёз, без жалоб
Смог отстоять Свободу в двух столицах!

Но, Михаил Сергеич, как-то странно,
Что средь краёв, не павших от удара,
Вы не назвали землю Кыргызстана,
Достоинство и мужество Аскара .

Что ж, Михаил Сергеич, допускаю –
Сие оплошность или же усталость...
А вот чего никак не понимаю:
Опять в речах раздвоенность осталась!

Эх, Михаил Сергеич, неужели
Руководить хотите в прежнем стиле?
Позор и ужас прожитой недели
Вас ничему ещё не научили?!
Как, Михаил Сергеич, Вы сорваться
Могли (хотя, возможно, сдали нервы)
На Яковлева – грех! – и Шеварднадзе,
На тех, кто с Вами шёл в когорте первой?!

Ох, Михаил Сергеич, это страшно,
Когда – разброд и веры нет в народе!
Пленённый, продержались Вы отважно –
Останьтесь же отважным на свободе!

А если сил и духа не хватает
И есть прицел кормить нас словесами,
Пока народ Вас как-то почитает,
Уйдите, Михаил Сергеич, сами! 

22-23 августа 1991 г.

Газ. "Слово Кыргызстана", 
27 августа 1991 г.

Газ. "Вечерний Бишкек", 
28 августа 1991 г.

 
НА СМЕРДЬ ПОЭТА 
(По мотивам выступления А.И.Лукьянова 
на чрезвычайной сессии Верховного Совета СССР 
22 августа 1991 г.)

Как известно, А.И. Лукьянов ещё и поэт, выпустивший под псевдонимом 
Л. Осенев книгу стихов "Созвучие".

Не говори мне ничего:
           Лукьянов – истинный поэт! 
"Я не могу предать того,
            с кем связан дружбой 40 лет!!!" 
Неотразимый аргумент!
             А как надрывно произнес! 
В такой лирический момент 
             мы все растрогались до слез.

В кругу парламентских палат
             вскричал с достоинством пиит: 
"Не Понтий я и не Пилат!
             Пример Иуды мне претит: 
Я никого не целовал,
             и тридцать "рэ" мне ни к чему. 
Клянусь! Христа не предавал!
             Всё пёкся: как он там, в Крыму?!

О козни, дрязги, наговор!
             Нечистоплотная игра! 
Я дал мятежникам отпор,
             я проклял их еще с утра, 
Своей рискуя головой,
             когда растерян был народ, 
В тот понедельник роковой, 
             когда возник переворот.

...А "Заявление" мое,
            ну то... про 9 + "больной" ,– 
Клянусь бессмертным Судией! –
             я сочинил не в выходной, 
А после дождичка в четверг, 
             еще до всяких мятежей.
Все притязания – отверг,
             путчистов выставил взашей, 
Не убоялся их угроз!
             С Борисом полный был контакт. 
Всем сердцем рвался на Форос!..
             Да ни один конкретный факт 
Не подтвердит моих измен! 
              Где хоть одно факсимиле?!

Я вел себя, как джентльмен.
             Все подтвердят! И в том числе 
Глава "Московских Новостей"
             товарищ Яковлев Егор . 
Перед лицом коллег, гостей
                         я отметаю наговор!

А что не смог созвать Совет – 
            так люди были в отпусках. 
И я как Осенев-поэт
            хотел, не нагнетая страх, 
Дать всем спокойно отдохнуть
            до болдинских осенних дней... 
Увы, доверья не вернуть!
            И всё же – нет меня честней, 
Меня, любимца светлых Муз, 
            меня, поэта искони́!

Душа болит за наш Союз!
           Ведь силы темные – они 
Грозят Державу развалить
           и Власть Советскую подмять. 
Не надо грязь на кадры лить!
           Не надо ничего менять! 
Михал Сергеич, не спеши!
           Твой лучший друг – не лицедей! 

Ведь полагал я от души:
           у нас – созвучие идей. 
А вот теперь – "предатель".., "враг"...
          Но верю – есть он, Божий Суд! 
(Коль не в Михайловское, так
           хоть в Шушенское пусть сошлют...)"

28 августа 1991 г. 
газ. "Свободные горы" 
5 сентября 1991 г.
 
АНАТОЛИЙ ИЛЛАРИОНЫЧ


"Мы должны поблагодарить Анатолия Ивановича Лукьянова, который в дни путча действовал подобно Кутузову!" 

Из выступления одного народного депутата на чрезвычайной сессии Перховного Совета СССР 28 августа 1991 г.

Лукьянов не праздновал труса! 
Он вёл себя словно Кутузов: 
Путчисты
                 его "Заявленье" 
Восприняли
                    как отступленье – 
Занять поспешили Москву...

И я преклоняю главу 
Пред мужеством,
                            мудростью этой
Политика,
                 также поэта, 
Сей хитростью
                         спасшего нас! 
Недаром же он
                         одноглаз!

Разбит Бонапарт... то бишь Язов. 
Побольше б таких одноглазых, 
Глядящих далеко-далеко 
Своим государственным оком!


28 августа 1991 г.

 
ТАК И НАЗОВЕМ...


Некий гражданин,
                             алкаш веселый, 
Доблестный питомец 
                                   комсомола, 
Бодрый и с женой
                              и за столом, 
Заявил шахтерам на прощанье: 
"Если не исполню обещанье, 
Можете назвать меня... козлом!" .

Можем! – и теперь уж всенародно – 
Этаким козлищем беспородным, 
Впущенным в державный огород, 
Чтоб с похмелья, утром в понедельник 
(Вот же лоб здоровый и бездельник!) 
Учинить пивной переворот.

Нахалюгу все-таки поймали 
И рога немедля обломали, 
Наградив десятком сочных слов. 
Но одно всю радость омрачает 
И ко дням минувшим возвращает: 
Сколько ж наверху таких козлов?!..


23-30 августа 1991 г.
 
КУНСТКАМЕРА ПУТЧИЗМА, 
или 8 + 1

Геннадию Янаеву
СЕРЕНЬКИЙ КОЗЛИК

Прижился близ Миши
                                     козел здоровенный, 
Нахально-бесстыжий,
                                    по имени Гена. 
Его забодать он решил,
                                       шито-крыто, 
Но слишком у Гены
                                 дрожали копыта. 
Возможно – со страху,
                                      а то – с перепою... 
К тому ж не силен был
                                      козел головою 
И – шлеп! – растянулся
                                   на скользкой дорожке. 
"Остались от козлика
                                    рожки да ножки".

Валентину Павлову
ПЬЯНЫЙ ЕЖИК

Ну какой же он смутьян?! – 
Тоже был изрядно пьян. 
А когда шугнул Борис, 
У ежа развился криз.

Олегу Бакланову
НАГЛЫЙ БАКЛАН

Баклан, назначив
                             себя орлом, 
За хвост был схвачен –
                                         и поделом! 
Высокомерья
                       не занимать? – 
Придется перья
                           пообщипать!
 
Владимиру Крючкову

РЖАВЫЙ КРЮЧОК

Власть подцепить крючок хотел, 
Да, слава богу, не сумел! 
Недоработала "чека"– 
И "рыбка" сорвалась с крючка.




Борису Пуго

ГРОЗНЫЙ ПУГАЧ

Всех запугать мечтал пугач – 
И по нему не слышен плач. 
Успел стрельнуть всего два раза – 
И то чуть было не промазал .




Дмитрию Язову

СЛУЖИВЫЙ КРОКОДИЛ

"Дед" не сражался с "дедовщиной", 
"Дед" завязался с чертовщиной 
И – вечный кадровый солдат – 
Не смог уж отползти назад – 
Как не способен крокодил. 
Но он же нас и пощадил, 
Стать отказавшись Пиночетом. 
Поступим милосердней с "Дедом" !



Василию Стародубцеву

СТАРЫЙ ДУБ

Я не хотел бы отзываться
                                          грубо,
Но старый дуб
                      и выглядел
                                      дуб дубом.




Александру Тизякову

ПУСТОЕ МЕСТО

Тизяков? 
А кто таков?..
...Нет желанья тратить слов. 




Анатолию Лукьянову

ЛУКАВЫЙ ЛУК

Скользкость лука – потрясала!
Вышибал слезу из зала, 
Горечь в голосе была... 
Только, как себя ни славил, 
Стало ясно, что – лукавил. 
Что и он из их числа!


21-31 августа 1991 г.


 
В ЗАЩИТУ ГКЧП


"... процесс пошёл'" 
М.С. Горбачев


Хвала путчистам –
                               гэкачепистам! 
Хотя девятка
                     пыталась гадко 
Устроить тихий
                          переворот, 
Всё получилось 
                          наоборот!

Кто знает, сколько б
                                низы топтались, 
Когда б путчисты
                             не размечтались 
Загнать нас снова
                             в былую тьму, 
М. Горбачева
                      пленив в Крыму?!

Так не судите
                       их слишком строго! 
Вознаградите
                      хотя б немного! 
Столпы Системы,
                              партийный цвет – 
Они сломали
                      её хребет.

По-большевистски
                               сметя преграды, 
Народ загнали
                        на баррикады,
Могилу вырыв 
                          КПСС. 
Теперь уж точно –
                               "пошёл процесс"!


29 августа 1991 г.

 
ЛЖЕПОБЕДИТЕЛЯМ*


Не считайте нас слепыми простачками, 
Не машите после драки кулаками! 
Слишком много вас (с того и не до смеха!). 
Торопящихся сорвать плоды Успеха.

Слишком много вас,
                         крикливых, исступленных,
Перепачкавших фронтоны и колонны, 
Хором славящих Победу (да не вашу!), 
Сокрушивших разом Феликса и Яшу.

Не толпе решать, в чём мёртвые виновны... 
Дай нам, Господи,
                          ступить на путь бескровный,
Не запачкать обретенной нами Чести, 
Не поддаться ослеплению и мести!

Кто Свободу отстоял на баррикадах 
Не нуждаются в наградах и парадах, 
Не стремятся провоцировать погромы 
И растаскивать по камушкам райкомы.

Победители – они великодушны. 
Вы же были унизительно послушны, 
Осторожненько, трусливо выжидали... 
А теперь рукам и глоткам волю дали?!

Революция (претит мне это слово!) 
С проигравшими обходится сурово. 
Знаю – серые бы нас не пощадили. 
Но ведь мы не для того их победили:


Да и рано упиваться нам Победой. 
Может стать она балладой недопетой, 
Оборваться на лету, на полуслове, 
Если походя прольем хоть каплю крови!

Время каждому воздаст – и по заслугам. 
Есть ли повод ненавидеть нам друг друга?! 
В Храм вступая, сбросим грязные галоши, 
Дабы Август и Октябрь не стали схожи!


29 августа 1991 г.

газ. "Слово Кыргызстана" 
31 августа 1991 г.

 
ПОСЛЕДНИЕ "ВЕСТИ"


Весть принесла нам "птица-тройка".
Всё, завершилась Перестройка – 
Под смех, и плач, и благовест!

Скончался депутатский съезд 
(Хотя сумели депутаты 
Сберечь и статус и мандаты, 
Подрастеряв авторитет).

Отныне правит Госсовет 
(Причем без вице-президента).

С учетом сложности момента,
Когда пошло всё кувырком,
Возник Межресэкономком,
Что прозван Временным Правительством.

От всех республик представительство 
В палате верхней учреждается.
Колосс имперский распадается 
На государства суверенные.

Объекты грозные, военные 
Кому в наследие достанутся? 
Чьи пальцы шустрые потянутся 
К зловещим кнопкам?
                                   Слухи множатся... 
Круги на Западе тревожатся: 
Грядет великая миграция!

А принятая Декларация, 
На три столетья запоздавшая, 
Печальный опыт наш вобравшая, 
Сулит ли должные права?!

Понятно всем, как дважды два: 
В Москве сегодня двоевластье. 
Но в том, поди, и наше счастье, 
Что вровень с царственным Кремлем 
Стал всероссийский "Белый дом"!
Мне верится – Борис суровый 
Сумеет вместе с Горбачевым 
Народ от крови уберечь; 
Что никогда российский меч 
Не возжелает обагриться 
И перекраивать границы! 
Напротив! – в тяжкий час опять 
Поможет волю отстоять, 
Коль бесы темные очнутся...

Таланты и умы найдутся! 
Воспрянет нищая Расея! 
И вынесут из Мавзолея, 
Спокойненько, без шума-звона, 
Несчастного "Тутанхамона", 
По-божески захоронив.

Стишки про станцию "Разлив", 
Про елку в Горках и конфетки 
Зубрить не будут малолетки, 
Как и смотреть сто раз кино 
Про легендарное бревно .

Впервые, может быть, с Апреля 
Мерцает свет в конце тоннеля!

Но опасенье всё же есть, 
Что стрелку могут перевесть – 
И мы опять в тупик заедем.

Уж слишком рьяно о Победе 
В фанфары начали трубить.

Ростки Свободы загубить – 
Чертовски просто, если снова 
Одни – маршировать готовы, 
Другие – в панике нестись.

Поодиночке не спастись, 
Не устоять ни тем, ни этим.
Что мы оставим нашим детям? – 
Крутой "период переходный" 
Иль процветающе-свободный, 
Цивилизованный Союз?!
Как знать?!
                  Велик сомнений груз...

И лишь одно понятно мне: 
Придется жить в иной стране, 
В иной системе измерений – 
О чём пишу без сожалений, 
Без просоветской ностальгии 
И молодецкой эйфории.


5-7 сентября 1991 г.